До мурашек...
Шрифт:
Артем Николаевич перевел взгляд на небольшой по объему текстовый файл — записку, оставленную рядом с основной папкой. В его имени значились его инициалы, и не составило труда догадаться, что это личное послание. И очень короткое.
«Вы замечательный руководитель и самый лучший мужчина, которого я встречала в свое жизни», — значилось в нем. И никаких больше признаний, надежд и обещаний, но почему-то на душе от этих простых слов мерзко заскребли кошки.
Артем Николаевич сделал вид, что не заметил, как в кабинет тихо зашла Вероника — он только закрыл файл,
Но все обошлось без скандала.
Вероника вообще ни слова не произнесла, просто медленно зашла за его спину и обняла за плечи, попытавшись прижаться щекой к его щеке.
Когда же она поймет?..
— Прекрати, — устало попросил Артем Николаевич, убирая ее руки. — Это так не работает.
— Её же ты тоже не любишь, — тихо и горько перебила его Вероника, осторожно перебирая темные, вновь растрепавшиеся волосы мужчины, — а так переживаешь?
— Это другое, — хмуро отрезал тот.
— В таком случае, — одним плавным, почти незаметным движением, она выскользнула у него из-за спины и совершенно необъяснимым образом оказалась сидящей бочком на коленях. — Позволь попрощаться. Пора.
Артем Николаевич поднял руку, чтобы отстранить помощницу от себя, но не решился ее спихнуть. Что-то в Веронике в этот миг изменилось — не было прежней, сбивающей с ног чувственности, зато во взгляде впервые пробивалась обреченная усталость и грусть.
Девушка, легко перехватив его руку, мягко отвела ее в сторону, медленно наклонилась и нежно поцеловала его в щеку. Тонкими пальчиками ласково и тщательно оттерла след яркой помады, отстранилась и улыбнулась невесело.
— Удачной работы на новом месте, господин директор. Если что — я всегда буду здесь.
Вероника в последний раз заглянула начальнику в глаза, сама встала с его колен и молча вышла из кабинета. Через пару минут за ее спиной тихо хлопнула дверь офиса, оставив Артема Николаевича в полном одиночестве.
18. Сам Черт
Но день продолжался, и заботы не заканчивались. Артем Николаевич запер папку с драгоценным личным делом в сейф — чтобы почитать чуть позже, и решил, что именно сейчас настал момент навестить Вилентьева — того самого, что подослал к нему шпиона. Если они встретятся завтра, в кабинете директора, это будет совсем другой разговор, разговор начальника с подчиненным. И, если Вилентьев испытывает к нему неприязнь или враждебность, он может упереться окончательно, пойти на принцип против «выскочки» руководителя. Сегодня же они были почти на равных, а потому оставалась надежда на мирный исход дела — Артем Николаевич не желал начинать с конфликтов. Вилентьев уже знает, что его раскрыли, достаточно долго ждет визита, а значит — пора.
Вилентьев Юрий Альбертович располагался в отдельном кабинете, ревностно охранявшемся верной секретаршей. Артем Николаевич сразу понял, почему Вероника ее невзлюбила: он и сам почувствовал себя неуютно, когда, едва приоткрыв дверь, поймал на себе холодный, словно направленное в лицо дуло пистолета, испытывающий взгляд черноволосой, смуглой девушки. На губах
И все же, поздоровавшись с этим Цербером, Артем Николаевич с самым невозмутимым видом направился к двери в кабинет.
— Стойте! — подскочила со своего места секретарша. — Юрий Альбертович занят!
— Конечно, занят, — совершенно серьезно ответил Артем Николаевич, — он же на работе.
И, не обращая больше на девушку никакого внимания, коротко постучал и вошел в кабинет.
Вилентьев, как и ожидалось, был совершенно один, изучал какие-то документы. На вид ему можно было дать тридцать — тридцать пять лет, но вполне вероятно, что именно густая, ухоженная щетина и хмурый взгляд из-под насупленных бровей визуально делали его старше. И свой дорогой костюм он носил с элегантной небрежностью — пиджак распахнут, галстук ослаблен, первая пуговица рубашки расстегнута. Будто уже вернулся домой и решил пропустить стаканчик, не раздеваясь.
Вот только Артем Николаевич оставался абсолютно уверен, что его ждали — и всеми силами старались выказать свое пренебрежение.
— Очевидно, у тебя возникли ко мне вопросы, — безо всяких предисловий начал он, занимая место во главе рабочего стола, прямо напротив Вилентьева. — Задавай.
— Мне все ясно, — процедил тот, глядя на непрошеного гостя так, будто он забрался к нему в дом.
— Было бы ясно, не играл бы в шпионов, — Артем Николаевич хмыкнул, словно хотел добавить «что за детский сад». — Я не хочу, чтобы мои люди в дальнейшем так бездарно тратили рабочее время…
— Твои люди? — тихо и холодно прервал его Вилентьев. — Твои люди остались в твоем крохотном отделе!
— Ничего, это ненадолго, — уверенно заявил Артем Николаевич.
Вилентьев ему не нравился. Он кожей ощущал его агрессию, вот только, в отличие от Хмарова, этот противник мастерски держал себя в руках и не терял голову. От такого можно ожидать, что угодно.
— Ты не справишься с компанией, — отрезал Вилентьев, — даже, если старик оставил тебе подробные инструкции. И даже не в опыте дело — хватки нет. Ты просто слабак.
Последние слова он произнес так же спокойно и четко, и оттого — еще более презрительно.
— Тронут твоим пристальным вниманием к моей персоне, — слишком очевидно соврал Артем Николаевич. — И даже спорить не буду — сам все увидишь.
Вилентьев промолчал, неотрывно глядя на завтрашнего директора и рассуждая о своем. «Этот юнец еще не понимает, куда ввязался, у него за душой — только завещание, ни опыта, ни союзников. Мне даже не придется вовлекать начальников отделов — все решится куда проще…»
— Быть может, желаешь дать мне пару советов? — намекая на его задумчивое лицо, поинтересовался Артем Николаевич.
Вилентьев удивленно моргнул, но тут же нашелся.
— Да, убирайся подобру — поздорову.
— Радикально, — усмехнулся тот и вдруг предложил совершенно неожиданное: — А ты не хочешь стать моей правой рукой?
Вилентьев такого поступка не понял. Парень совершенно не уверен в своих силах и растерял остатки гордости? Или пытается таким образом его задобрить, обещая весьма сомнительную власть взамен без того широких полномочий? Вот дурак!