До начала
Шрифт:
Ликование исчезает, и ему на смену приходит страх, он поднимается по груди вверх холодной змеей и сжимает горло. «Все в порядке», – твержу я себе.– «Все хорошо».
Знаю, меня сейчас должно бы охватить радостное возбуждение. Ведь так я становлюсь ближе к Джуно. Теперь я могу понять все, о чем она говорит – все, что до сих пор было для меня лишь абстрактным понятием.
Но что, если это не Йара? Не может же все быть так просто. Джуно говорила, что это займет намного больше времени. Преданность Земле и все такое. Что, если из-за
Спотыкаясь, я спускаюсь вниз к палатке; куча разных мыслей хаотично движется у меня в голове. С одной стороны – это самое захватывающее событие, которое со мной когда-либо случалось. А с другой – и самое пугающее.
Когда я наконец добираюсь до лагеря, то чувствую такую усталость, что залезаю в палатку и просто валюсь на землю. Будто снова возвращается смертельный сон – такое чувство, словно меня огрели по голове, и я свалился без сознания.
И прежде чем я успеваю отрубиться, в голове снова возникает воспоминание о том, что случилось на скале. Неужели я действительно смог связаться с Йарой, ведь я даже не пытался, или же я схожу с ума из-за того, что принял лекарство, мне не предназначавшееся? Похоже, я ничего об этом не узнаю, пока не попробую снова. И до тех пор Джуно ничего рассказывать не буду. Не стоит ее пугать.
ГЛАВА 21.
ДЖУНО
Я вернулась в лагерь, Майлса нигде не видно. Надо же, как хорошо он все обустроил, не могу поверить, что это сделал парень, который всего неделю назад сидел в машине, пока я ставила палатку, разводила огонь и готовила.
Я отстегиваю флягу, снимаю арбалет и кладу их на землю. Достаю из сумки, висевшей неподалеку на дереве, кусок хлеба и принимаюсь жевать, параллельно рисуя на земле карту. Быстро, пока еще ничего не забыла, я делаю набросок того участка изгороди, что идет вдоль гор через лес к пустыне. Я отмечаю все, что мне удалось заметить: заросли деревьев, подлесок, достаточно густой, чтобы можно было в нем спрятаться, несколько ручьев и места, где они впадают в водоемы. Я зарисовываю животных, которых видела по обе стороны забора, и добрых полдюжины металлических коробок, что висели на некоторых столбах изгороди.
Закончив работу, я оглядываю поляну, задаваясь вопросом, куда же Майлс отважился пойти в одиночку. А затем замечаю, что молния на палатке застегнута изнутри.
Я подхожу ближе и резким движением расстегиваю ее. Майлс, секунду назад мирно спавший, вскакивает с выражением такого ужаса на лице, что я вскрикиваю и невольно отскакиваю назад.
— Черт возьми! Как же ты меня напугала! — кричит он, выбираясь из палатки.
— Это ты меня напугал! — отвечаю я, прижимая руку к стучащему, как отбойный молоток сердцу. — Чего это ты вздумал прилечь среди бела дня?
Майлс виновато смотрит на меня:
— Я устал. Вот и все.
— Ну ладно, — произношу я и иду к своей карте, жду, пока успокоится пульс. Когда я оглядываюсь на Майлса, он стоит все на том же месте и странно смотрит на меня.
— С тобой что-то не так? — спрашиваю я.
— Ничего! — резко отвечает он. — Все со мной так. Не важно. Я полностью нормальный... то есть, я полностью в порядке.
— Хорошо.
Я отворачиваюсь и наношу на карту еще пару деталей. Если он не хочет рассказывать, заставлять не буду. Но он явно чем-то обеспокоен.
— Что ты рисуешь? — меняет Майлс тему разговора. Он встает за моим плечом и начинает изучать карту.
— Я внимательно осмотрела ту часть изгороди, которая находится в лесу, — отвечаю я, показывая на карту.
— Нашла что-нибудь полезное? — уточняет Майлс, старательно избегая моего взгляда.
— Просто получила общее представление, — говорю я. — Хотела посмотреть, насколько это ограждение велико. Оно огромно, Майлс. За два часа я увидела лишь небольшую его часть. Мы сможем пройти вдоль него по горам незамеченными. И, думаю, именно сюда Эйвери приводит желающих поохотиться, — я указываю веткой на водоемы, — потому что именно сюда на водопой придут все животные. Где наша карта?
— В палатке, — отвечает Майлс и приносит ее мне. Я разворачиваю полностью карту, чтобы было легче изучать очерченную ручкой территорию.
— Сложно сказать, насколько точно тот мужчина с заправки нарисовал прямоугольник. Но, в целом, довольно верно: на территории ранчо не так уж много источников воды. Есть лишь этот кусок горной местности и две реки, текущие с востока. На большей части остальной территории земля сухая.
— И о чем это тебе говорит? — спрашивает Майлс, теперь уже своим обычным голосом. Что бы его до этого не напугало, все уже прошло.
— В предгорье никаких строений я не заметила. Так что, думаю, дом Эйвери находится где-то у реки. И хижины, в которых сейчас живут люди моего клана, тоже должны быть где-то там, иначе им пришлось бы каждый день возить воду. Это значит, что территория, которую мы ищем, где-то здесь, — я провожу пальцем от западного края прямоугольника, где находимся мы, к дальнему восточному углу, где обозначены две реки.
Майлс негромко присвистнул.
— А путь-то неблизкий!
— Да, почти целый день пешком, — отвечаю я и записываю на земле пару цифр. — Вчера солнце встало около шести, а село в восемь. Значит, день длится около четырнадцати часов. — Я измеряю ручкой сначала масштаб карты, а затем длину прямоугольника. — Если мы выйдем на рассвете, то будем там к наступлению темноты.
Я поднимаю глаза и смотрю на Майлса. Он обдумывает мои слова.
— Или, — наконец произносит он, проводя пальцем внизу линии, — мы можем проехать туда окольным путем: нас никто не заметит, на машине мы доберемся гораздо быстрее, а сам грузовик сможем потом использовать для побега.
— Хорошее предложение, — улыбаюсь я. — Я как-то не привыкла рассчитывать на транспортные средства. А по поводу побега... Я об этом еще даже не думала. Сначала стоит определить расположение Эйвери, моего клана и охранников, а потом уже действовать.
Майлс согласно кивает.
— Ну, и раз мы сошлись на плане А – то есть стратегии хитрости – скорей всего, нам еще придется угнать парочку машин. И как ты сказала: надо узнать, где находятся не только сами охранники, но и их транспорт, а также несколько входов или выходов по периметру изгороди.
Я широко улыбаюсь. Неужели Майлс не побоялся показать, и прежде всего самому себе, на что он действительно способен при выработке стратегии? Он доверяет мне настолько, что снял защитные барьеры и раскрылся. Наконец-то.