До пепла...
Шрифт:
Сейчас была занята лишь пара столиков. Но, благодаря грамотному расположению, никто никому разговорами не мешал, да и тихий звук висящих экранов, на которые транслировалось очередное выступление, чтобы никто ничего не пропустил, не позволяли услышать разговоры. А здесь, вполне вероятно, заключались многомиллионные контракты, пусть и без подписания бумаг.
Тоня нервничала. Не потому, что ей не доводилось общаться или вести дела с такими людьми. Доводилось. Однако не в подобном формате.
И точно не тогда, когда Дамир Пархомов то и дело позволял себе касаться ее спины, будто направляя к более удобному месту. Словно имел право так проявлять некую степень близости, которой между ними точно не было!
И все же свою нервозность она старалась не показывать. Раз отступила в сторону, уклонившись от ладони, жар которой и через блузу, казалось, кожу жег огнем. На второй Дамир, как бы не заметивший ее демарша ранее, просто обхватил талию Тони пальцами, властно надавив, как понукая… По-честному, на кожу словно кипятком плеснуло. Вздрогнула. С какой радости она так реагирует на него?
Дамир вроде внимания на ее дрожь не обратил, и подвел к столику под каким-то раскидистым фикусом.
Нахальный. И напролом прет. Впрочем, это она и из рассказов о том, как Пархомов дела ведет, знала.
— Дамир, что происходит? — не стала лукавить Тоня и спросила в лоб, едва Пархомов, кивком головы отказавшись от помощи официанта, сам подвинул ей кресло, помогая сесть. И легко задел ее плечо своей рукой, обходя стол к своему месту.
Как норовистую лошадь к прикосновениям приручает?
— Ты о чем, Тоня? — с невозмутимым видом поинтересовался он, и сам устроившись в кресле напротив. Уже и на «ты»? Интересно.
Дамир тем временем взял небольшой листок меню.
Тоня тоже обратила внимание на список, самый надежный способ остаться наедине, дав работу официанту. Выбор блюд не был большим, около семи-восьми позиций, все же фуршет, но что-то подсказывало Тоне, что в секции за шторой совершенно иной ассортимент. И там точно нет открытой кухни, где все это готовится тут же по заказу гостя.
Она заказала американо без добавок, омлет с овощами и круассан. Утром только кофе с сигаретой «съела», аппетита не было. Забавно, но Пархомов выбрал все то же, лишь кофе попросил доппио, явно любил покрепче. Еще и с удивлением глянул в ее сторону, когда оба поняли, что заказы настолько совпали. Усмехнулись тоже как-то синхронно.
— Итак?.. — не отказалась она от своего вопроса, стоило им, наконец, остаться за столиком вдвоем.
— Расскажи мне что-нибудь, Тоня, — с улыбкой, однозначно демонстрирующей, что он не собирается открывать ей свои мысли, Дамир откинулся на спинку кресла.
— О выгодных капиталовложениях? — иронично заломила бровь она, не уступая ему в тоне.
— О себе, Тоня, — криво улыбнувшись, видно, показав, что понял ее строптивость и нежелание, не отступил Пархомов.
— Зачем, Дамир? — глянула ему глаза в глаза с твердым вызовом.
Может, зря? Как захлестнуло, бросило ее в глубину этого серо-синего взгляда, непонятного и привыкшего над всеми довлеть. Странный привкус какой-то чуждой ей доселе слабости в горле, и вновь пальцы дрожат.
Да что с ней?!
Им принесли кофе, оба чуть отклонились, на секунду умолкнув, но вот взгляд ее Дамир и на миг не упустил. Как в плен захватил, и глазами, словно невидимой удавкой, давил на ее волю, неявно, но ощутимо пытаясь сломить Тоню.
— Ты мне птицу напоминаешь, Тоня, — вытащив из кармана пачку сигарет, усмехнулся Дамир. Тоже любил курить под кофе?
— Неожиданно, — и правда удивилась.
Пархомов усмехнулся, словно бы говоря «как есть», предложил ей сигареты, но Тоня покачала головой и, так прикинув, что он точно против не будет, вытянула из сумочки свои, с ментоловым ароматом.
— Не понравились мои? — посмотрев на марку ее сигарет, поинтересовался Дамир, поднес Тоне зажигалку, прикурил сам после.
— Понравились, но очень уж крепкие для меня, не на каждый день, так точно, — усмехнулась Тоня, а сама пыталась понять, что он имел в виду, про «птицу» говоря, и как ей на его манеру вести разговор в стиле ледокола реагировать.
— Понял, — хмыкнул Дамир, сделав глоток своего кофе. — Так вот, ты, будто птица, Тоня. Пуганая, стрелянная, опытная. Знаешь, что умеешь и на что способна, но в любую секунду готова вспорхнуть и улететь, едва и намек на какую-то опасность для себя увидишь, — без напоминаний вернулся к теме Дамир. — И мне интересно, чем я тебя испугал? Прям вот дернуло меня, не могу тебя разгадать. Зацепила, — ухмыльнулся Пархомов. — Я такой страшный?
Именно в этот момент принесли их заказ, и пока официант расставлял тарелки, она пыталась лихорадочно собраться с мыслями.
— Не бойся, Тоня, знаю, что не Аполлон, и ценю правду, — в кривой улыбке Дамира холода добавилось, будто вентиль кто-то провернул, стоило им снова вдвоем оказаться. Хотя весь его вид показывал, что ему по фигу на чужое мнение о своей внешности.
А она отпила еще кофе, не отводя глаза от него, неторопливо отставила чашку. Осмотрела с ног до головы. Лицо какое-то грубое, словно начерно из камня вытесано, а отшлифовать забыли. Крупный нос, скулы широкие, подбородок массивный. Кожа, и так грубая, плотная, и видно, что побрился утром, а темная щетина уже пробивается так, что синевой отливает.
Высокий, крепко сбитый, хоть и не сказать, что широкий, будто из узлов состоящий, казалось, жилистый под дорогим итальянским костюмом серо-синего оттенка, явно под глаза подбиралось. Рубашка стального оттенка. Весь образ всю эту жесткость подчеркивает. Стрижка короткая, но и не ежик, есть куда зарыться пальцами, если… Так, не в ту степь. Степь… точно! Он ей высоковольтные столбы напоминал, что иногда на полях или в степи ее родного региона над всем громадой возвышались. Неподвластные ни ветру, ни стихии с дождями, да и одному человеку нечего противопоставить такой непоколебимой мощи. И на йоту не сдвинуть… Смотрит прямо и властно, без вызова. Такие, как он, уже доказали все и всем, и теперь миру предоставляют возможность что-то им доказывать. Страшный, спрашивает?..