До пепла...
Шрифт:
ГЛАВА 4
— Санек, — Дамир усмехнулся, точно заметив все то же, что и Тоня. Но его внимание друзей, скорее, веселило, чем беспокоило, похоже. — Садитесь, — кивнул.
Тут же рядом оказались два официанта, будто только и ждали, чтобы кресла подставить. На пару минут началась суматоха. Вместо озвученного Дамиром «садитесь» всем пришлось подняться, в том числе и Тоне, чтобы удобней разместить уже четыре кресла у столика.
Только вот, сама не поняв почему, она отступила в сторону… к Дамиру, словно они вместе… Совсем в другом смысле, чем было на самом деле.
Дамир, кажется, наклонился, также чуть отступив, потащив ее за собой, чтобы не мешать ставить кресла. И его лицо у ее затылка, колючая щека… верно показалось (?)… Нет… Так и есть… Его щека коснулась затылка Тони, как его рука не так давно. Словно Пархомов принюхивался, на вкус ее аромат попробовать решил.
Секунда всего, может быть две или три, когда у обоих до сознания доходит, насколько неоднозначное положение и ситуация. А ей в бедро его пах упирается. И Тоня хорошо ощутила, как дернулся, прижался к ягодицам его оживший член, через эти чертовы итальянские брюки и ее юбку-карандаш. Такой же настойчивый и твердый, как весь Дамир, настолько же наглый.
Пульсирует, вдавливается. Да уж, «личный интерес»… Куда уж «личней»!
А у нее в ушах звенит, будто залпом две его чашки кофе выпила, и пульс по голове бахает. Опять покраснела вроде бы, елки-палки!
«Бежать!», — вспыхнула знакомая по первому контакту мысль.
Да только поздно. Пархомов и не думает отпускать, его ладонь, лишь удобней передвинувшаяся на ее животе, это четко дала понять.
Птичка попалась в силки, и уже не вырваться. Никто не отпустит, пока сам не удовлетворит любопытство. Вопрос в том, до какой степени и чего ей это будет стоить?
Дай бог, чтобы всего лишь чрезмерной реакции тела да испарины на коже… Но что-то подсказывало Тоне, что Пархомову не свойственно бить по тормозам, даже если лоб в лоб с ним «соревнуется» бетонная стена.
— Тоня, — блин! Да у него даже голос не дрогнул, только чуть ниже стал, и звучал над самым ее ухом, усилив дрожь, словно заговор какого-то чародея. — Позволь тебя познакомить с людьми, которых, я точно уверен, ты неплохо знаешь, хоть лично и не знакома, — тем временем ровно продолжал говорить Пархомов, будто это и не его член терся об ее ягодицы, пока официанты дополнительные приборы расставляли на столе.
Вообще-то, можно было бы уже и сесть… Но Дамир держал крепко, пусть номинально еще и прикрывался необходимостью комфорта добавить. Как тут отойти? Разве что вырываться начать? А пока стояла Тоня — стояли и остальные. Воспитанные.
— Александр Чехов, — он указал второй рукой на друга…
И Тоня теперь целиком
Но титаническим усилием воли заставила себя улыбнуться, надеясь, что это оскалом не выглядит, и кивнула Чехову, кажется, что-то просекшему, судя по вспыхнувшим веселым искрам в карих глазах.
— То, что ты осведомлена о круге его дел и интересов, мы обсудили в прошлый раз…
— Надеюсь, не настолько «личных», — не удержалась, ввернув это тихо и сквозь зубы, чтоб только Пархомов услышал.
А он рассмеялся вдруг в ее короткие волосы на затылке, удивив и друзей, и саму Тоню.
— Я тоже на это рассчитываю. Не рискнет, видит, что моя территория, — так же тихо ответил только ей, наглядно демонстрируя всем, что считает себя в праве на подобную интимность общения с Тоней.
Даже так? Она опешила, не сумев сходу сориентироваться, как огрызнуться.
— И Алексей Воронов, — выпрямившись, добавил громче Дамир, воспользовавшись ее промедлением. — Уверен, и он для тебя не является «темной лошадкой».
Тоня вновь улыбнулась сквозь зубы, неизвестно в каких резервах черпая силу, и лишь гадая, не видно ли через блузку, как у нее сердце о ребра бухает?
— Очень приятно, — пришлось откашляться, чтобы не «каркать». Точно птичка, ворона, ага.
— Антонина Ильенко, один из двух лучших менеджеров Акимова в его, нам всем известной, компании, — представил ее друзьям Пархоменко.
Причем таким тоном, что сразу становилось понятно: узнавал о ней, и подробно. Наверняка, и номер телефона уже достал, и мейл.
После этого, что еще удивительней, Дамир наконец-то подтолкнул ее к креслу, словно позволяя сесть. Придержал, чтобы Тоне было удобней.
Мужчины расселись тоже, ответно «вежливо» сообщив, что им приятно. Сделали заказ. Но при этом из их взглядов так никуда и не делось то самое выражение «какого хрена Дамир тут чудит с ней?!», из чего Тоня сделала немного утешивший ее вывод, что Пархомов не со всеми встречными женщинами ведет себя вот так вот.
С другой стороны, поди разберись еще, повезло ей или нет, что попала в исключительную категорию.
— Так вы об инвестициях разговаривали? Думаешь следом за Саньком подстраховать свой капитал и яйца по разным корзинам раскидать? — поинтересовался Алексей у Дамира, когда всем кофе принесли.
Им тоже обновили, пусть Тоне и не казалось разумным третью чашку подряд пить. Но Пархомов заказал до того, как она успела остановить, да и руки чем-то нужно было занять, чтоб как-то успокоить эту чертову дрожь.
Услышав такое предположение Воронова, в свете всего «личного» и того, как рос его… м-м-м «капитал» вместе с …хм, «яйцами» буквально пару минут назад, притиснутый к ее бедрам, Тоня, вообще, чудом не поперхнулась! Кофе этот таким камнем в горле стал, что пришлось проталкивать с болью. Закашлялась. И, черт его раздери, но Пархомов это понял, глянул искоса, явно усмехнувшись, будто мысли Тони прочитал.
— Помочь? — участливо к ней наклонился.
Антонина судорожно дернула головой, прижав салфетку ко рту.