До пепла...
Шрифт:
А Тоня вдруг вспомнила, что Эля в первый раз посчитала, будто это Воронов ей цветы прислал. И сейчас так смотрит, словно считает, что Тоня какие-то свои принципы и рамки преступает… Тоже решила, что у нее с Алексеем роман? А что, это просто: Воронов пару раз звонил ей, по бумагам уточнял, когда Эля у Тони в кабинете кофе пила. Еще раз заезжал для личного разговора. И снова присылал конфеты…
Это Тоня уже поняла и узнала, что Алексей о каждом своем шаге перед Дамиром отчитывается и трижды уточняет, что «без всякого этакого». Он человек такой был просто, про которых говорят «с широкой душой». Открытый, шутник и весельчак. Для него подобными знаками внимания привечать — норма, как дань вежливости. Местами безалаберный по деньгам, не всегда внимательный к мелочам, если увлечется, что в его кругах странно и чревато, погореть легко. Но при этом способен лбом стены прошибать, если загорится чем-то.
Видимо, эта целеустремленность его и спасала не раз. И друзья надежные за спиной.
Ну а те, кто таких деталей о Воронове не знал… могли свои выводы о его отношении к ней сделать. Как тот же Денис и вот Эля.
Прыснула… Только смех вышел напряженным и немного истеричным… И правда, можно подумать, что она взвинченная…
— Тонечка, родная моя, — Эля тоже не пропустила этого. Крепко, надежно пожала ее пальцы, и Тоня только сейчас поняла, что у нее самой руки очень холодные.
Словно вся на нервах. Может, подруга права, и с ней что-то не то?
— Не влипни никуда. Нужен совет или помощь - я рядом, ты же знаешь. Всегда на твоей стороне… — продолжала ее Эля убеждать.
— Знаю, родная, — искренне тронутая, хоть и пребывая сейчас в смятении от урагана мыслей, до этого не приходивших в голову, Тоня обняла подругу. — Я знаю, Эля, и ценю. Все нормально, не переживай.
А сама вдруг подумала, что не до конца уверена в своих же словах. И чего боится, не знает, не понимает… Или разбираться в себе, своих мыслях и том, от чего замирает, будто истончившееся, в груди сердце, просто не хочет, устрашаясь ответа?
Но разве от себя можно правду скрывать вечно?
Она влюбилась. Влипла в Пархомова… В такого человека, который ни разу ей не дал понять, на что рассчитывать или чего от него ожидать за пределами сиюминутного момента… До внутренней боли провалилась в мужчину, который точно не привык никого впускать в свою жизнь.
И не потому ли, что ее рациональная часть прекрасно просчитывала и понимала вектор и перспективу подобных отношений, сознание отчаянно исторгало из себя вероятную реальность конца, без осмысленного вмешательства разума видя, что он чересчур сильно вглубь нее проник за несколько недель. До костей въелся, связал каждый ее нерв со своим. Взял в заложницы… Он словно под ее ДНК был создан. Та отрава, супер-вирус, от которой нет ни иммунитета, ни противоядия. Смертельный приговор… И Тоню просто сокрушит разрыв…
Потому и не думала, не заглядывала в будущее?
А еще вдруг поняла, почему с Элей не обсуждала свой роман с Дамиром, да что там! Она почти и не общалась с подругой за эти недели, не говорила по душам и начистоту, вечно находя отговорки, поводы улизнуть… Тоже боялась. Дико опасалась того, что Эля ей подробно объяснит, насколько это опасно и глупо — влюбляться в такого, как Дамир…
Глава 13
Тишина в комнате нарушалась только их дыханием: размеренным у спящего Дамира и старательно приглушенным у нее, не хотелось мешать ему отдыхать. Хотя, объективности ради, стоило отметить, что Пархомов достаточно быстро выработал себе новую привычку, и уже без каких-либо проблем спал рядом с ней. Правда, и для Тони его присутствие уже не было препятствием… Она сейчас вовсе не потому ворочалась с боку на бок, что в его кровати лежала. Даже, наоборот, около Дамира оказалось удивительно уютно и приятно засыпать, да и просто валяться. Кто бы мог подумать? Он не зря тогда шутливо отметил, что так на зиму «удобней и теплее». Прав был, чертяка, уж слишком хорошо. Но сегодня ночью мысли взрывали ей душу и мозг, прогоняя сонливость и усталость непростого дня, да и целой недели.
Махнуть бы на все рукой, отдохнуть, как сам Дамир. Вспомнить, что сама же все прекрасно изначально понимала и не морочить ни себе голову, ни, дай Бог, ему не проговориться… Да только выключить глупое трепещущее сердце не выходило. А следом за душой стали нервировать и мозги… Глупо, глупо, глупо… Тоня никогда таким обычно не страдала, а теперь… лежала и рассматривала, как спит Дамир, любовалась… Вообще не свойственная ей сентиментальность!
Только и прогнать ту из головы не выходило. А, что еще хуже, откуда-то из-за грудины — и того подавно! Намертво у сердца засело какое-то непривычное трепетное и теплое, словно настороженное, горячее чувство… Непонятное и не особо знакомое, будто иссушивающее, и правда, как все из нее вытягивающее… Теперь, задумавшись после слов подруги, да и ремарку Дениса вспомнив (как ни крути, а тоже неплохо знает ее), Тоня сама внутренне согласилась, что ее буквально трясет. Как в лихорадке имени Дамира…
И это пугало. Потому что она внезапно ощутила неведомую доселе беспомощность перед мужчиной… Не физическую, эмоциональную. Он стал для нее настолько важным, что сердце в груди стыло.
Когда успел? Чем покорил?
Не могла сама себе объяснение найти. Ну не цветами же, ей-богу! Пусть и приятно, но это все же мелочь…
Только вот Дамир весь состоял из таких мелочей! Как та косметичка с уходом на утро и смена чистого белья, чтобы ей было комфортно; готовность сопровождать ее туда, куда самому неинтересно идти; умение посмеяться вдвоем в любой ситуации или молча кофе выпить, когда дико устали и Тоня, и он сам, не надоедая необходимостью нести какую-то развлекательную дребедень. Он ничего не требовал от нее, ну, кроме очевидного, во всяком случае, — внимания и страсти, равной которой она еще не испытывала по жизни… Однако сам проявлял готовность дать многое. И давал же, что дороже! А еще (то, что Тоне почти невыносимо нравилось, вот до неверия) Дамир ценил и уважал и ее мнение, и право на «равность», что ли. Когда не было пренебрежения ее работой, мозгами, положением в жизни, таким вот… Чересчур часто Тоня сталкивалась с подобным, и теперь могла оценить то, что и ее в полной мере оценили.
Или это ей так думать хочется?..
Подобные вопросы и полное отсутствие понимания мыслей и видения Дамиром ситуации как раз и не давали ей сейчас спать.
Уткнулась подбородком в плечо Дамира, их руки переплетены, он и во сне ее ладонь своими пальцами крепко держит, будто опасается, что птичка упорхнет, но Тоне это не мешает. Более того, хочется, чтобы ничего не менялось, чтобы так было и дальше… Вглядывается в темноте в линию его подбородка, в спокойные сейчас и расслабленные черты лица; про себя неосознанно считала его дыхание… Не имела объяснений, зачем, словно свое под вдохи Дамира подстраивала. Хотелось поцеловать этот тяжелый и колючий подбородок с небольшой ямкой по центру, прижаться носом к шее, вдохнув горячий аромат самой кожи, его одеколона…
— Почему не спишь, птичка?
Вздрогнула. Оказывается, за этим любованием пропустила то, что Дамир проснулся. Растревожила его вниманием? — У тебя проблемы на работе? — уловив эту дрожь, мигом, как насторожился Дамир, повернулся к ней, обхватив обеими руками, поймав в свой плен, словно отрезав возможность для Тони отвернуться, утаить что-то.
— Нет, — даже улыбнулась, не поняв, почему он об этом в первую очередь подумал. — У меня нет проблем на работе, Дамир. С чего ты взял?
— А отчего бы ты тогда валялась без сна среди ночи? — хмыкнул Пархомов, продолжая в нее вглядываться. — У тебя все нормально. Хорошо. А в компании вашей? Нет проблем, которые тебя тревожат?
Видимо, в его вселенной только неполадки с бизнесом могли лишить сна или мешать спать. Забавно… и тревожно в свете всего того, о чем Тоня вот только что размышляла.
— Нет у нас проблем, Дамир, во всяком случае, насколько я знаю, — не выдав свои мысли, усмехнулась Тоня в его духе. — А даже если были бы, ты же не думаешь, что я сказала бы? Не в моих правилах сливать инсайдерскую информацию, Дам.
— А если я спрошу? — его, словно забавляли и тема, и сама беседа. И, главное, будто и не спал только что, никакой сонливости нет. Не раз уже отмечала у него это умение: открыл глаза и сразу «в деле». — Может, мне интересно, как потенциальное капиталовложение, и я хочу понимать, насколько надежная у вас компания, — чуть иначе усмехнувшись, протянул он шутливо.