До пепла...
Шрифт:
— В какую? Ему не сложно, ей, вообще, в прибыль выйдет, в чем проблема? — Леха пожал плечами, вновь погрузившись в изучение цифр на бумагах, которые они тут изучали с утра. — Все довольны…
— Леха, ты совсем по сторонам не оглядываешься сейчас, да? — хмыкнул Санек иронично и так, чтоб в голосе осуждение было явно слышно. — Ты Дамира хорошо рассмотрел сегодня? Или их обоих вместе, когда в четверг с нами обедал? — Чехов выразительно замолчал, наконец-то заставив Воронова сконцентрироваться на нем и той информации, что пытался до него донести.
— В смысле?
Сашка еще внимательней присмотрелся, может, оттого у друга и такой вид? А он плюет на здоровье из-за этой возможной сделки?
— Да и просто жить с кем-то… — не заметил его внимания Воронов. — Он же ни разу с женщиной и не пробовал жить! Мы о Дамире говорим, серьезно! Одиночка и убежденный холостяк, который и не представляет, что такое компромисс… Всегда все сам решает. Нет, Саня, не придумывай. Не так все. Ты, в силу своей натуры, ищешь романтику, своих двух раз не хватило, — в итоге, отмахнулся Леша. — Да и потом, я же не дурак, и не собираюсь Антонину подставлять. Она хороший человек, наоборот, еще и отплачу ей щедро за помощь, — пожал он плечи, будто не видел никакой проблемы.
А Чехов не мог унять нехороший червячок сомнений.
— Ты и сам понимаешь, что проследить, откуда у тебя сведения, если что-то такое действительно есть, будет проще простого, — не отрицая излишнего романтизма своей натуры, водился за ним такой грех, тем не менее заметил он. — И, даже если доказать ничего не выйдет, на репутации это скажется. А, значит, и на карьере. И не факт, что таким способом, каким Антонине хотелось бы. Мало такого видел, что ли? Да и Дамир в это втянут окажется, что уж точно не укрепит их…
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел хмурый Дамир.
Санек замолк на полуслове, не стал продолжать тему и Воронов.
Неясно было, испортил настроение Пархомову визит юриста или в другом дело, он с самого начала их встречи утром не в духе был. К тому же то и дело проверял что-то в телефоне. Но Сашка не собирался сейчас уточнять.
При всех своих догадках или «домыслах», как это называл Воронов, он уважал личные границы друзей и пока не видел причины внаглую влазить со своими советами или мыслями. Тем более, когда Дам не просил об этом. Да и, как верно все же заметил Лешка, привык во всем опираться лишь на собственное мнение.
И что тут сказать, если Чехов сам такой же… А был бы умнее, прислушивался, быть может, так и не развелся бы со второй женой… Вот блин, вспомнил!
На кой черт, спрашивается? Ладно.
Потому
Фиг знает, но Саньку точно не по душе было, что Дамир в таком паршивом настроении, и что Воронов, так или иначе, пользуясь их дружбой, ставит Пархомова в некомфортные условия, даже если все остальное Сашка сам напридумывал…
Вот только в последнем Чехов искренне сомневался.
Глава 15
Антонина не могла бы сказать, что пребывает в прекрасном настроении. Как раз наоборот, она была взвинчена и напряжена. А это чертовски мешало нормальному рабочему процессу и сосредоточенности, что раздражало еще больше.
Замкнутый круг, черт возьми! И все из-за этого дурацкого Пархомова!
Он молчал. В смысле, не позвонил утром и не написал ни единого сообщения.
Тоня тоже имела достаточно гордости, чтобы молчать, учитывая то, как они расстались вчера. Хотя… Божечки! Ей дико, до дрожи в пальцах хотелось его набрать или хоть какой-то пустяк в мессенджер отправить, чтобы дать понять — вчерашнее пройдено и забыто, и она на него не сердится…
Но это же неправда!
Не то чтобы сердилась, однако гордость и самоуважение были ущемлены. Задело. И Тоня считала себя вправе дать ему это понять. Но почему же тогда ее так телепало и мутило изнутри, если верно все сделала?!
Возможно, именно из-за таких вот моментов и стоило избегать отношений, от которых горит все в душе. Малейший кризис — и Тоня теряет профпригодность, думая лишь о том, насколько холодно они расстались вчера. Взгляд волей-неволей метнулся к браслету, который все же надела сегодня, пусть пока и не решила однозначно, готова или нет принять ту форму, в которой Дамир преподнес это украшение.
Вроде и подарок, а, с другой стороны, появилось неприятное послевкусие, словно бы откупиться хотел… Может и, зря придиралась, да только Тоня ведь изначально ни внимания, ни расположения Пархомова не добивалась. И точно не ждала от него «конвертируемых» подачек. При желании, и сама могла себе такое украшение купить. НЕ ради денег с ним в отношениях… Так что, хотелось бы, чтобы он некий иной посыл или смысл в такие вот дары вкладывал.
Или многого хочет от Пархомова? Из-за того, что у самой чистое сексуальное притяжение уже давно эмоциями и чувствами оплелось, подернулось, и от Дамира чего-то подобного ждет?
А кто Тоне такой расклад гарантировал? Никто, кроме ее глупой женской надеющейся души… В этом и проблема, и корень поганого настроения.
Зачем печалиться, спрашивается? Ведь головой понимает, что чепуха и не стоит ждать от Пархомова того, чего он ни ей, ни еще кому-либо по жизни не обещал. Не нужно все усложнять…
Да только так уж вышло, что от Тони это «усложнение» не зависело. Не от ее здравого смысла, во всяком случае. И сколько разум не одергивал бы трепещущее сердце адекватностью… Антонина с прискорбием была вынуждена признать, что влюбилась в Пархомова серьезно и глубоко. А от подобного понимания становилось вдвойне страшнее.