До пепла...
Шрифт:
Пальцы обожгло… Твою налево! Не заметил. Слишком глубоко затягивался, видно. Как кузнечные меха. Паровоз, лешего за ногу! Где его сдержанность и самоконтроль? И почему в этом долбаном кабинете так отвратительно работает вентиляция? Виски ломит, дышать нечем! Давление, что ли? Никогда таким не страдал вроде.
Рванул узел галстука, распуская петлю-удавку, стащил через голову. Резко расстегнул пуговицу, пытаясь ослабить ворот… Но дышать легче не стало.
Пепел под ногами на ковер осыпался… Пропалило? По фигу… Уберут и заменят. Все сейчас можно заменить. И всех…
Не хватило, мля!..
Достал
Она не смогла бы сказать, сколько времени просидела на полу, раскачиваясь. И не задумалась бы даже. Не было никакого желания что-то делать, вспоминать, есть ли еще встречи сегодня, папки искать… Пустота и пропасть внутри.
И непонятно, до чего все дойти могло, и не осталась бы Тоня вот так на полу собственного кабинета до следующего утра, если бы в дверь не постучали, коротко, отрывисто. Опять! Шляются, отвлекают! Она не желала никого видеть и не собиралась впускать… Но тот, кто пришел, не ждал ее разрешения.
— Тоня, там Эля сказала, что еще одна папка должна быть, за третий квартал прошлого го… — Денис влетел в кабинет, на ходу, торопливо вывалив на нее эту информацию, пока сам читал что-то в смартфоне.
Но, наверное, все же заметив нечто неладное, замер. Как в стену врезался. Застыл на полуслове, уставившись на нее.
Антонина даже не повернулась. И не ответила ничего. Папки, кварталы, отчеты… Что это? Для чего…
— Блин! Какого черта, Тоня?! Что случилось?! — быстро засунув телефон в карман пиджака, Денис подлетел к ней, присев рядом.
Заглянул в лицо, даже по щеке провел пальцами, глаза раскрыл сильнее, как проверяют реакцию зрачков. Инсульт искал, что ли?
— Тебе плохо? Голова? Сердце? Что такое?! — мужчина определенно заволновался и искренне переживал.
А ей… Тоне было неприятно его касание. И громкий, как казалось, крик Дэна раздражал. Но не было мотивации даже отклонить голову назад. Отвечать тоже не хотелось. Так что она промолчала.
— Тоня, елки-палки! Да что случилось?! На тебе лица нет!!! — рявкнул Денис, стараясь до нее достучаться.
Но она и сейчас не отреагировала…
Денис вскочил на ноги и оглянулся, словно осматривался… Скорее всего, увидел и розы на столе, и разбитый телефон на полу. Вновь глянул на нее сверху вниз.
— Тоня!.. — позвал еще раз, однако, похоже понял, что бесполезно.
Правильно понял, кстати, она и не дернулась.
Тогда Денис вытащил вновь свой смартфон и кому-то позвонил.
— Эля!.. Нет, не нашили папку. Да брось ты этот дурацкий отчет, — вдруг даже, как разозлившись, крикнул он в трубку. — Сюда иди быстро! К Тоне! Ты ей точно нужна больше, чем даже Акимову одобрение налоговой… — что-то выслушал. — Вот уж поверь мне! — как-то саркастично, въедливо огрызнулся, вероятно, на какое-то замечание ее подруги. — Я, может, был и не лучший бойфренд в мире, но точно вижу, когда ей капец, как хреново! Давай сюда, живо! — еще раз распорядился неожиданным командным тоном. И прервал звонок. Вновь сел рядом с ней.
Тоня молчала. Ей и Элю сейчас не хотелось видеть, что-то объяснять, искать слова, силы, доводы и оправдания. Хотелось лечь, закрыть глаза, никого не видя и не слыша…
— Тоня, — Денис тем временем, абсолютно игнорируя ее нежелание с ним говорить, продолжал нарушать тишину. — Я понимаю, что случилось что-то совсем гребаное. Блин! Я, как-никак, а сумел узнать тебя за эти пару лет, — не прекращая шуметь, он пошел к кофемашине и включил программу приготовления напитка. Достал из тумбы что-то…
Ей не было интересно, потому Тоня продолжала лежать на полу с закрытыми глазами, в глубине души надеясь, что Дэну надоест и он уйдет.
— И допускаю, что ты не хочешь об этом говорить… Возможно, именно со мной. Но ты точно не должна позволять себе… или себя до такого состояния доводить! Ты же боец, Тоня! Черт! Ты хоть представляешь, сколько раз мне хотелось тебя придушить за эти годы?! Ну или трахнуть, что мы и проворачивали, спасая меня от уголовного дела, — Денис хмыкнул.
— Если это ободрение, то хреново подбираешь аргументы, Дэн. Уходи, — прошептала она еле слышно.
— Не так и хреново, раз ты отреагировала, — кажется, довольный собой, Денис вновь подошел. Присел на пол, ухватил ее за руку, плечи, потянул, поднимая своей силой.
Тоня себя куклой почувствовала, безвольной, сломанной, не имеющей никаких рычагов ни на что повлиять. До обоняния донесся аромат горячего кофе и… коньяка. А-а-а… так вот, что он в тумбочке искал.
— День белый, кофе с коньяком рано… — так же тихо и отстраненно заметила.
— Это, скорее, коньяк с кофе, так что можно. Если что, я тебя перед Акимовым выгорожу, слово даю, — излишне оптимистично отозвался Денис, прижав чашку к ее губам. — Давай, Тоня. Как лекарство… — даже не сказать, что уговаривал, скорее, принуждал.
Чуть надавил второй рукой на ее щеку, продолжая прижимать чашку ко рту, так что ей волей-неволей пришлось глотнуть, чтобы не поперхнуться.
Блин! Реально в коньяк кофе налил! Рот обожгло спиртом, а не только температурой напитка! Задохнулась, на глаза слезы навернулись.
Денис отставил чашку и, продолжая ее поддерживать, переждал, явно позволяя Тоне отдышаться.
— Вот шел бы ты отсюда, и оставил меня в покое! — огрызнулась она, чувствуя, как в голове жжет огнем. Но неожиданно нужное и приятное тепло растеклось по лицу, вискам, даже по рукам, снимая боль и те тиски, что едва не задушили.
— Ага, чтобы ты в окно вышла? — невесело хмыкнул Денис на ее предложение. — Легче?
Тоня с недоумением открыла глаза и впервые сфокусировала на нем взгляд. Вот это выдумал…
— Не смотри на меня так, мне серьезно страшно сейчас, — будто смущенный этим, огрызнулся Денис.
— Тоня?! Что тут у вас?! — точно сам Денис недавно, воскликнула Эля, как раз возникшая на пороге ее кабинета.
Девушка подлетела к ней, оттеснив Дениса. Тот, впрочем, сейчас не противился, видимо, допуская, что подруга справится лучше. Но… Тоня не могла ничего объяснить! Ни Эле, уже принявшейся хлопотать рядом и что-то расспрашивать, ни, тем более Денису. Хотя и не могла не отметить, что он проявил себя с неожиданной для нее грани. Оценила… отстраненно, как со стороны наблюдая за их суетой вокруг себя, как отделившись от тела.