До пепла...
Шрифт:
А через три часа, уже утром, к нему домой приехал искренне удивленный и сбитый с толку Чехов с новостью, что на его бизнес пытаются «наехать», создав чреватую суету вокруг одной из фирм, ссылаясь при этом на необходимость убедить Воронова держаться подальше от банка. Дамира это удивило не меньше, ведь такими методами давно никто не пользуется…
Оказалось, ошибся, и еще через полчаса уже ему позвонили с прямой угрозой, причем, весьма ощутимой и реальной, учитывая то, как ныне металась судебная власть, пытаясь угодить всем и сразу. При такой ситуации в стране ожидать справедливости было рискованно. Более того, ему дали понять, что от угроз бизнесу могут перейти к чему-то более серьезному… Словно подгадав, вот тут Никита сбросил сообщение, что ночью кто-то явно пытался вскрыть одну из машин, стоявших в паркинге его дома, обнаружено рабочее взрывное устройство. Сейчас проверяют все остальные…
Какая-то дичь, блин! Первые несколько минут он даже не мог совместить эти две разные картины мира.
И вот тут пришло еще одно сообщение… от Тони. Она желала ему хорошего дня.
А Дамир вдруг четко понял, что не может ей ответить, права не имеет. Потому что должен не затащить эту женщину в нежданные проблемы, не подставить, как Леха подставил их с Чеховым… Нет, он ее выгородить обязан всеми возможными способами, если от себя «ампутировать» придется по-живому. Потому что она стала важной и значимой, это было неоспоримо…
Но все же еще не зашло особо далеко, как он себе это представлял, а значит, они оба справятся. Он переживет, а ей… поможет. Обставит расставание так, чтоб Тоня не сожалела о нем долго. Казалось, Дамир имел представление о том, как это сделать…
— Да на кой черт им пассивный доход?! — похоже, психанул Алексей, вырвав Дамира из самокопания и воспоминаний о паршивом утре, прижал затылок ладонью.
— Может, их больше это привлекает, как вариант отмывания денег? — высказал иную идею Дамир. — Постоянный инструмент, рабочий, потребительские кредиты, заемы своим… А тут ты, как бешеная собака, в этот банк вцепился. Если подумать, то и на то, с какой скоростью Никоненко пытается все скинуть, они повлиять могли…
Заставил себя сосредоточиться на том, что было важно, а не на этой хреново-болезненной чепухе, что продолжала накручивать его нервные волокна на остовы ребер.
Все трое умолкли на минуту, продумывая вариант.
— Слушай, а давай я все же у Тони твоей спрошу? Или ты? Попросим разведать данные через свои каналы… — заикнулся Леха, наверное, не заметив, как Санек тут же ему выразительно покрутил пальцем у виска, изменившись в лице.
— Ты охренел?! Еще и ее втянуть решил?! Чтобы ее подорвали в моей машине? Или для демонстрации? Или по миру пустили, испоганив всю репутацию, в лучшем случае? Ты и сам с этим справишься, собственно, смешав ее имя с такой возней в деловых кругах! Так что ты, Леха, и слова Тоне не скажешь! — отрезал Дамир так, что продымленный воздух заледенел, кажется. — Ты, Леха, вообще, забудешь к ней дорогу, ясно?! — как и ему придется, видимо… Твою ж мать! Что ж так больно-то?! — Хватит того, что мы втянуты! Тоню твои эти чуйки и проблемы коснуться не должны! Никакой угрозы ни репутации, ни безопасности для нее, заруби себе на носу! — почти рыкнул, вдруг поняв, что навис над столом, упираясь в деревянную поверхность кулаками. — И не пробуй даже использовать наши отношения, чтобы она тебе доверилась. Все, Леха! И не потыкайся к Тоне!
Набычился, с явной угрозой уставившись на друга. Еще мгновение, и крышу сорвет яростью, которая молниеносно вырвалась из-под контроля… Так и хочется врезать Алексею хорошенько, руки зачесались. Бл***! Этого только не хватало, между собой переругаться!
Воронов пораженно и растерянно уставился на него, подавшись назад. Чехов поднялся, тоже ощутил накалившуюся обстановку и приготовился их разнимать. Уж он-то точно знал, какое решение принял Пархомов и на что пошел, чтобы Тоню от этой ситуации изолировать целиком и полностью.
— Дам… — как предупреждая и взывая к разуму, окликнул его Саня.
Пархомов обвел медленно друзей злым, бешеным взглядом и… сам стремительно вышел из кабинета в публичную курилку, понимая, что ему стоит побыть один на один с собой и вернуть контроль. Неуместно срываться. Не стоит…
Елки-палки! Только что же так за грудиной печет огнем?!
Глава 20
Через три недели
Следующие три недели Тоня слабо помнила. Дни протекали мимо ее сознания, как подернутые пеленой тумана или дыма.
Внешне она, кажется, смогла взять себя в руки, если и не до конца, то в достаточной мере, чтобы не вызывать вопросов у клиентов или того же Акимова. Ежедневно приезжала на работу утром, стараясь никому не показать, каких усилий ей это стоит. Скрупулезно наносила макияж, пряча следы бессонных ночей (будто разучилась спать, валялась ночами в кровати, разглядывая потолок, лишь время от времени отключаясь минут на десять-пятнадцать), уже серьезно подумывала о том, чтобы снотворное какое-нибудь прикупить, что ли. Тщательно выбирала костюм, хотя больше всего хотелось натянуть старую майку и дома остаться. Однако она не позволяла себе раскисать, не позволяла…
И вроде даже приглушила как-то все… Только НЕ вспоминать старалась изо всех сил, а противные мысли, картинки из памяти, сами выстреливали в голове самым подлым и неожиданным образом, надолго выбивая из колеи. И все приходилось начинать по-новой.
Настроила новый телефон, перенеся все данные и контакты, даже похвалила себя, что ни разу в их переписку не заглянула. Поблагодарила Дениса на следующий день и за поддержку, и за то, что выручил ее с аппаратом. Еще раз предложила вернуть деньги. Но мужчина отказался так же решительно, даже как бы показав, что его это обижает, и она решила не настаивать. И не отказалась, когда Дэн позвал ее пару раз вместе пообедать. К счастью, с ними нередко удавалось и Эле выйти. Все равно лучше, чем безвылазно в кабинете сидеть. Не то чтобы она не хотела с Денисом один на один оставаться. Нет… Она просто ничего не хотела.
Несмотря на все эти попытки и старания, внутри у Тони ничего не было… Пустота, выжженная пустыня, по которой ветер гоняет безжизненный пепел.
Ругала себя, попрекала этим ощущением сломленности, пыталась вспомнить, в чем раньше силы и мотивацию черпала, но безрезультатно. Тем не менее, притворяться Тоне удавалось не так и плохо, наверное. Даже Эля дней через десять перестала настороженно коситься в ее сторону. Нет, каждое утро интересовалась, как дела, не нужна ли помощь, не хочет ли Тоня куда-то выбраться, развеяться? Да хоть напиться с горя?! Если что, Эля всегда готова поддержать подругу…
Но Тоня не хотела. На самом деле, она не хотела сейчас ничего. Очень странное и ранее незнакомое состояние. Как при тяжелой болезни, что ли, когда не в состоянии сосредоточиться на чем-то еще, кроме обиды и боли из-за ущемленной гордости… Наверное, еще гнева на Дамира… Эти эмоции болели внутри нее, как чертова пневмония, раздирая грудь; пекли, выжигая клеймо изнутри. А Тоня лишь искренне надеялась, что, в конце концов, перегорит, переболеет, ведь нет ничего вечного… Иначе подохнет, не сумеет так постоянно жить… Она такого не могла допустить. А значит, все пройдет, надо лишь дотерпеть.