До пепла...
Шрифт:
А она все еще продолжала молча смотреть на этот бриллиант, красивый, играющий холодным блеском на гранях. Кивнула, ответив Денису, наверное, не отказалась от шампанского… Сама не знала, зачем? Как дурочка.
Сидела и думала, что никогда не понимала красоты бриллиантов. Для нее они, что стекляшки, только шумихи больше. И стеснялась же этого всегда, что не ценитель, не умеет видеть, вот так же молчала…
— За нас! — с тихим красивым звоном Денис чокнулся бокалом о бокал, — вырвав ее из этих, весьма неуместных
Тоня промолчала, глотнув вкусное вино, ощущая покалывание пузырьков… Почему такое чувство, словно она сейчас, как манекен, сидит в витрине и за своей жизнью через стекло наблюдает? Зачем ей этот Денис? Брак? Кольцо?.. Ответа не было. Как и понимания, почему дальше молчит… Ничего, кроме все той же, уже почти привычной, выжженной пустоты внутри и придушенной апатичной боли.
Через два дня
— Ты знаешь, что Лукьяненко сделал предложение Антонине? — Санек задумчиво смотрел на него, будто в черепе дыру сверлил своим взглядом. Дамир в отражении видел.
Но не повернулся, делая вид, что смотрит на город. Хотя хрен вам, чтоб он там сейчас что-то разглядел! Бл*!.. Пара слов, а у него в глазах потемнело, ударило в голову кровью, забарабанило по ушам изнутри такой яростью, что грудь сдавило раскаленным железом!
А Чехов — гад! Все видел, знал, улавливал… Понимал, на что сейчас давит, падла. Слишком хорошо его знал.
— Лукьяненко… это кто? — твою налево! Как ни старался, а голос выдал разом его безумную ревность и бешенство!
Она его, блин! И кем бы тот урод ни был…
Пришлось сжать кулаки до боли, чтобы напомнить себе же, что Дамир сам вычеркнул Тоню из своей жизни, и о том, для чего он это сделал.
А еще осознать слишком четко и ярко, что ни фига не переболел! Гребанная боль никуда не делась из-за грудины, заставляя его время от времени задумываться о том, а не посетить ли терапевта? Да только конченным идиотом тоже не был, понимал, что не физическая боль… хоть и жжет, как кислота.
И не то чтобы он не осознавал этого последние недели.
— Это мой брокер, бывший тот, с кем она тогда порвала в ресторане, помнишь? И да, не переживай, я скажу Марине Витальевне, чтобы распечатала новый экземпляр договора, — голос Чехова сочился сарказмом.
А, точно, вспомнил.
До Пархомова только сейчас дошло, что до этой новости он читал документы… которые теперь, в самом деле пришли в полную негодность, остервенело смятые его же руками в ярости. Лешего за ногу, а! Ни фига от контроля в секунды не осталось, стоило только имя ее услышать!
Выдохнул шумно через зубы, пытаясь вернуть равновесие, вспомнить, о чем думал.
Они с Саньком придумали неплохой план, как застраховать большую часть своих доходов, даже если те, кто на них всех пытался давить, приступят к реализации угроз. Потихоньку
Но они с Чеховым все равно решили перебдеть. Да и, разузнав немного про группу, с которой Лешка конкурировал нынче, решили не пускать дело на самотек, еще и друга подстраховать, пусть он их и подставил, выходит. Об этом потом с Лехой поговорят, когда утрясут все. Слишком серьезные и опасные люди это оказались, нередко выполняющие угрозы, да и с поддержкой-прикрытием отдельных политиков. Опасная сила. Бросил бы Воронов этот треклятый банк, не рисковал бы так…
— Да, пожалуйста, попроси, — выдавил через все еще стиснутые зубы, рассчитывая на то, что Чехов хоть на пару минут выйдет, чтобы передать поручение его секретарше, и даст ему время адаптироваться.
Наверное, посчитав, что и так неплохо поглумился над другом, Сашка таки действительно встал и пошел в приемную. А Дамир отбросил в сторону уже бесполезные бумаги, уперся сжатыми кулаками в стекло, будто бы рассчитывал то выдавить, сгоняя свою злость и черную ревность.
Нет, он не переболел! Как пацана сейчас трясло!
И не отпустил, чтобы там ни пытался рассказывать себе вечерами, то и дело натыкаясь глазами на ее долбанную розовую зубную щетку, так и не убранную им из стаканчика в ванной, несмотря на слишком много всего, чем занимались в последние недели.
Не пережил… Так и не сумел выдернуть из собственных костей и плоти. Словно бы Тоня действительно тем его ребром была, изъятым богом… А теперь, раз попав на «свое» место, с внутренним кровотечением Дамира оставила… Хотя, это ведь он ее из своих сфер влияния вытолкнул.
Но, блин, болело внутри и ныло настолько, что и такая теория смахивала для Дамира на правду. Не выходило унять желание вернуть эту женщину и с его железной волей, не получалось забыть ее запах и вкус, ее голос и ощущение тепла ее тела, что бы он не делал!
И сейчас уже самому недавнее решение не казалось настолько верным, ведь, кажется, миновали пик угрозы.
Многовато понадобилось времени, чтобы понять очевидное? Да, наверное. И не факт, что Тоня искупить позволит. Но Дамир не будет самим собой, если не попробует!
— Она его приняла? — рыкнул он, стоило Чехову вернуться.
— Точно не знаю, — поняв, о чем друг спрашивает без уточнений, отозвался Санек сухо.
С самого начала решение Пархомова не одобрял и при каждом удобном случае напоминал об этом. Хотя признавал, что понимает, и как вариант защиты Тони — неплохое решение. Только вот в заверения Дамира, что «переживет», Сашка не верил. Оракул, блин!