До последнего вздоха
Шрифт:
Надия украдкой посмотрела на меня. Я поймала её взгляд и кивком показала на дверь.
– А если я другое возьму, мы пойдём в парк? – слезла дочь на пол, но от меня не отошла. Взялась за край чемодана.
Я уложила внутрь чехол с шёлковым платьем.
– Если ты не уделаешь и его, пойдём. А вообще, Надь, у меня иногда возникает чувство, что ты не девочка, а…
– А кто?
– Кто-кто, – к собранным вещам отправились туфли, за ними – джинсы и кеды. – Чертёнок, причём без юбки, вот кто.
– Есть в кого, – вошёл в спальню Алекс.
Надия взвизгнула, когда он, подняв на руки,
– Давай беги собираться, – поставил он её на пол.
– Мама сказала, что, если у меня будет дырка, вы не возьмёте меня в парк! – выпалила она возмущённо. – Па-а-ап!
– Правильно тебе мама сказала.
Ожидавшая, что отец пойдёт у неё на поводу, Надия выглядела разочарованной. Алекс шлёпнул меня по заднице. На мой укоряющий взгляд ему было плевать, как и на стоящую в паре метрах от нас няню.
Та поспешила забрать Надию. Времени, действительно, оставалось всего ничего, и, хотя при необходимости всё нужное можно было докупить на месте, упустить что-нибудь важное мне не хотелось.
– Что за спешка, Алекс? – стоило нам остаться одним, со вздохом спросила я. – Что от тебя нужно Акулевскому? И не надо говорить мне, что он проезжал мимо и решил завернуть на чашечку кофе.
Алекс взял у меня майку, которую я собиралась вернуть в шкаф, и, не глядя, кинул в чемодан. Положил ладонь мне на спину. Его пальцы оказались на месте, где остались чуть заметные следы от двух предназначавшихся ему пуль. Он поглаживал мою спину, пристально смотрел в глаза.
Вопросы застряли в горле. Я отвернулась и отошла от него. Заправила за ухо прядь отросших почти до плеч волос и, плохо соображая, что делаю, убрала в кармашек внутри чемодана флакон духов.
Алекс некоторое время молча смотрел на меня. Потом взял за руку, останавливая.
– Помнишь тот день, когда Вандор подарил тебя мне? – спросил он.
Я помнила, хоть это было не самым приятным из того, что хранила сука-память. Справедливости ради, и не самым неприятным.
– Тогда я думал, что трахну тебя пару раз, и всё на этом. А вышло, что вышло. Никогда не забуду, как ты дала дёру на заправке.
– Это ты вообще к чему? – я подняла голову. Не понимала, куда он клонит.
Алекс мотнул головой. Затея с поездкой внезапно перестала казаться мне заманчивой. Я уже собралась было предложить ему переиграть. Отложить на неделю-другую. Месяц, если нужно. Но мне так хотелось сказать ему про Горошинку. И сказать именно там, на нашем пляже, под нашим солнцем, у нашего моря. Да и Надия…
– Что бы ни случилось, Стэлла, ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать мне.
– А что-то должно случиться? – насторожилась я сильнее. Все эти разговоры мне не нравились. При чём не нравились больше и больше.
– Алекс, давай отложим, – всё-таки решилась я. – Майорка может подождать.
– Не может, – решительно ответил он и сгрёб остатки одежды в чемодан. Захлопнул крышку и, заставив меня подойти, обхватил шею. Посмотрел в глаза и повторил уверенно, жёстко. – Не может, Стэлла.
Ответить я не успела. Первое же слово растворилось в поцелуе. Наплевав на всё, я отозвалась
– Если ты не прекратишь, – шепнула в коротком, только ради вдоха перерыве между поцелуями, – вылет придётся отложить.
– Я бы с удовольствием, – он мазнул губами по моим в последний раз. – Но с полосой какие-то сложности, – кивнул на мой чемодан. – У тебя пять минут. Не забудь про платье.
По пути в аэропорт мы молчали. Даже Надия задремала, положив голову мне на колени.
– Ты странный сегодня, – стараясь не нарушить сон дочери, сказала я Алексу, когда он, обняв за плечи, прижал меня к своему боку.
Было хорошо, только почему-то грудь сдавливало от непонятного щемящего чувства. Так могло бы быть в пасмурный сырой день. Но на улице светило солнце, и не было даже намёка на то, что в ближайшее время его скроют тучи. Я повернула голову к Алексу. Внимательно посмотрела на него.
– Ведёшь себя так, будто видишь меня в последний раз, – сказала и всмотрелась в лицо мужа ещё внимательнее. – Алекс…
– Не говори ерунды, – он почти что огрызнулся. Погладил меня по плечу и поцеловал в макушку.
Действительно, ерунда. Мы слишком сильно вросли друг в друга. Сидящий за рулём Денис посмотрел на нас через зеркало заднего вида. Я давно привыкла к охране, но сейчас хотелось, чтобы все исчезли. Даже Дэн.
Надия пошевелилась, потёрла кулаком глаз и широко зевнула. Сонная, уткнулась в меня, подбирая под себя ноги.
– Просыпайся, – я тихонько потрепала её по голове, когда она опять закрыла глазки. – Мы почти приехали.
Мы и правда почти приехали. Внедорожник уже катился по взлётному полю к серебрящемуся вдали самолёту. Чем ближе мы подъезжали, тем яснее становились его очертания. Подогнанный трап служил приглашением подняться на борт, и я наконец сумела отогнать дурные мысли. Лето было трудным. В самом его начале стало известно о нескольких девушках, найденных в намертво закупоренном контейнере в Грате. Двух из них спасти не удалось: они погибли от обезвоживания. Азиатки, которых по какой-то непонятной причине так и не доставили заказчику. Примерно в то же время исчезли несколько воспитанниц одного из детских домов. Потом нашедшаяся мать Миланы… Я до сих пор корила себя, что отпустила её на встречу одну. Интуиция подсказывала, что не спроста ей сказали, что мать умерла при родах. Лучше бы действительно умерла. Другое дело, почему она не рассказала Миле про отца? Но со всем этим можно было подождать до возвращения с Майорки.
Денис остановил внедорожник в нескольких метрах от трапа. Открыв дверцу, я выпустила Надию. Привыкшая к полётам, дочь каждый раз с интересом разглядывала самолёт.
– Это всё? – спросил Дэн, достав два чемодана – мой и ,едва ли не больше него, Надии.
– А твои вещи где? – я только сейчас заметила, что Алекс ничего не взял. Хотя чему удивляться? Всё, что нужно, есть на яхте.
Видимо, эта мысль отразилась у меня на лице, потому что вместо того, чтобы ответить, Алекс обхватил меня за талию. Ладонь его легла на мой живот, и я испытала необъяснимое, сродни мощному эмоциональному оргазму блаженство. Так же было, когда я носила под сердцем Надию.