До последней звезды

Александрова Наталья Николаевна

Девушка от природы не была злобной и завистливой.

В присутствии Лизы собственная квартира не показалась Михаилу пустой и холодной. Лиза тут же включила везде свет, покрутила ручку приемника, нашла какую-то веселенькую мелодию, подпевая ей, быстро двигалась по кухне, накрывая на стол. Стало тепло и уютно, чайник ровно шумел, закипая, пахло курицей, разогревающейся в духовке. Вещи как бы сами собой уложились по нужным местам, а одиночество Лиза загнала куда-то далеко, кажется под диван, и оно

сидело там, злобно ворча и выжидая.

Музыка, женский смех, вкусная еда… – одиночеству нечего было делать в этой квартире. Михаил чувствовал себя почти счастливым. Он смотрел на женщину напротив, глаза ее манили.

– Как я жил без тебя все это время? – невольно спросил он.

– Плохо, – ответила Лиза, – ты все это время жил плохо, я же вижу. Ты извини, Миша, но ты неважно выглядишь – весь какой-то поникший, расстроенный. Ты не болен?

– Да нет, ничего серьезного, – он машинально потрогал заживающую шишку на затылке, – у меня недавно умер отец.

– Извини… – она погладила его по руке, – я не знала…

– Да это уже прошло. Я ведь с отцом не был особенно близок, ты же помнишь… Просто вся эта история как-то на нервы действует.

– Что, с наследством какие-то проблемы? – осторожно спросила Лиза. – Ты не подумай, что я вмешиваюсь…

– Да пустое! – Он отмахнулся, потому что вовсе не собирался рассказывать Лизе, как его облапошили с наследством и каким он был дураком. И вообще все мысли о наследстве отступили на второй план, его тянуло к женщине, сидевшей рядом, как никогда раньше. – Я ни о чем не хочу думать, когда ты со мной… – пробормотал он, – я ужасно соскучился и так рад, что мы встретились…

Через некоторое время Михаил лежал, умиротворенный, ощущая рядом теплое женское тело. Тикали часы, горел ночник, одиночество вообще убралось из квартиры, предупредив, что еще вернется.

«Это мы еще посмотрим», – Михаилу захотелось показать одиночеству язык.

– Что ты сказал? – Лиза пошевелилась и подняла голову.

Оказалось, что последние слова Михаил невольно произнес вслух.

– Пустое… – он обнял ее и прижал к себе. – С тобой рядом все неприятности кажутся ерундой.

– Значит, все-таки они были? Ты извини, но я заметила – вещи все в беспорядке, все перерыто.

– Воры залезли, – неохотно сообщил он.

– А что они искали? То есть я хотела сказать, много чего украли?

– Немного, – он поцеловал ее в висок, – ты же знаешь, у меня нечего красть…

Через минуту он задышал ровно и проспал до утра.

Утром ничего не изменилось, ему по-прежнему приятно было видеть Лизу у себя. И он подумал, что зря он отпустил ее тогда, больше года назад, все же с ней ему было лучше, чем с другими, так, может, это и есть его судьба?

Она заварила кофе, именно так, как он любил, стало быть, не забыла его привычек.

– Горячо? – Она заметила, что он поморщился.

– Да нет. Просто я вспомнил, что завтра сорок дней, как умер отец. И придется идти к родственникам. Знаешь, в жизни так часто с ними не виделся, как теперь! Ужас до чего не хочется – начнутся всякие перешептывания, вздохи да косые взгляды… Но надо идти – сороковины все-таки…

– Я тут подумала, – сказала Лиза, моя посуду после завтрака, – может быть, нам пойти туда вместе? Тебе будет не так одиноко…

– А это идея! – оживился Михаил. – Такую женщину показать не стыдно.

Он представил, какие физиономии скроят жены братьев, и пришел в наилучшее расположение духа.

Со времени золотого Лениного детства Зоологический музей никуда не делся, так и стояло себе здание на Университетской набережной недалеко от стрелки Васильевского острова.

Леня пришел в музей один, потому что Лола с самого утра куда-то подевалась. Пу И очень просился с Леней, но Маркиз посчитал, что созерцание огромных диких зверей может плохо повлиять на неокрепшую психику крошечного чихуахуа.

– Один билет! – проговорил Маркиз, протягивая кассирше деньги. – Давненько я здесь не был!

– Только хочу вас заранее предупредить, молодой человек, – вполголоса проговорила кассирша, отсчитывая сдачу. – Часть музея сейчас закрыта.

– На реставрацию? – осведомился Леня.

– На репетицию!

– На какую репетицию? – удивился Маркиз. – Что, ваши звери будут репетировать новогоднее представление?

– Зачем представление? Свадьбу репетируют!

– Кто – звери? – Леня округлил глаза. – И чья же, извиняюсь, свадьба? Львиная?

– Зачем звери? – Кассирша начала раздражаться. – Какой-то вы непонятливый! Эти… как их называют, новые русские музей снимают, хотят в нем свадьбу играть. Так вот сегодня они эту самую свадьбу собирались репетировать, так что некоторые залы закрыты для посетителей! Если вы хотите на мамонта посмотреть, так это не получится. Закрыт мамонт.

– Да нет, к мамонту я как-то равнодушен, – честно признался Маркиз. – Мое любимое животное – мышь-малютка. Ее-то, надеюсь, мне удастся увидеть?

– Вот не буду врать. – Кассирша покачала головой. – Насчет мыши лично я не в курсе…

Леня предъявил билет и поднялся по лестнице, мимо огромного скелета динозавра. Помахав рукой собаке Петра Первого, свернул к двери, за которой размещалась основная экспозиция музея. Однако почти сразу перед ним возник красный шнур с подвешенной к нему табличкой «Посторонним вход воспрещен».

– Закрыто на спецмероприятие! – сообщила ему пожилая служительница в зеленом пиджаке с накладными плечами. – Вас разве не предупредили?

– Вообще-то предупредили, – признался Маркиз. – Но я думал, что смогу увидеть двух своих самых любимых животных… Понимаете ли, я с самого детства привязан к ним и, если не увижу хотя бы раз в год, просто места себе не нахожу!