Добавьте немного жалости
Шрифт:
Экземпляр "Таймс", развернутый напротив Отфорда и Леопарда, опустился, и собеседников смерил взгляд, примечательный отсутствием всякого выражения.
– Мы как раз обсуждали вашу книгу, сэр, - запинаясь, произнес Отфорд.
– Мою книгу? Да она вышла два дня назад.
– Но я почти всю ее уже прочел, - сказал Отфорд.
– Захватывающая книга, не так ли!
– Гриббелл не спрашивал, Гриббелл утверждал.
– Я не читал ее, - заявил не без раздражения Леопард.
– Что вы?..
– Я ее не читал.
– Думаю, она вам понравится, Бейтли,
Закусив губу, Отфорд ринулся в атаку:
– Описание переправы через реку Риццио представляет итальянскую кампанию в совершенно новом свете.
На лице Гриббелла появилось почти добродушное, даже благодарное выражение. Он отложил свою газету.
– Вы военный, сэр?
– спросил он.
– Я историк.
– Военный историк?
– Да. Мое имя - Джон Отфорд.
Гриббелл пропустил слова Отфорда мимо ушей. Казалось, он слышал лишь то, что хотел услышать, и, пока Джон представлялся, генерал уже обдумывал следующую фразу.
– Знаете, - начал он, - некоторые из вас, историков, чертовски несправедливо обошлись кое с кем из нас, бедолаг, которые и вынесли на своих плечах настоящие сражения.
– Но разве не правда, что некоторые из вас, военных, чертовски несправедливо обошлись друг с другом? Прочитав все, что написали Айк*, Кровь и Кишки**, и Монти, и Омар Брэдли, я удивился, как мы вообще выиграли войну.
* Айк - прозвище американского генерала Эйзенхауэра (18901969), командовавшего экспедиционными силами союзников в Западной Европе; впоследствии главнокомандующий силами НАТО (1950-1952), президент США (1953-1961). ** Кровь и Кишки - прозвище американского генерала Паттона, отличавшегося крайней невыдержанностью характера; командовал соединениями во время кампаний в Северной Африке и Западной Европе.
Гриббелл пропустил мимо ушей и это.
– Никто ведь так и не понял, - продолжал он, - что, не форсируй я тогда под рождество Риццио, сидеть бы нам в Италии по сей день.
– Он улыбнулся тусклой улыбкой и, казалось, готовился принимать поздравления.
– Но что было бы, перейди вы в наступление, когда хотел Марк Кларк?
Гриббелл расценил этот вопрос как проявление наглости.
– Любезный юный сэр, - сказал он на удивление злобно, согласись я с этим планом, я бессмысленно потерял бы две тысячи человек.
– А если бы вы поддержали атаку бригадира Олбэна?
Гриббелл вскочил, словно ему дали пощечину.
– Я пришел сюда не для того, чтобы подвергаться оскорблениям, - произнес он чопорно.
– Могу я узнать, вы член нашего клуба или находитесь здесь как гость?
– Я - член клуба, - спокойно ответил Джон.
– Весьма сожалею слышать это.
И Гриббелл величаво удалился.
– Выдали ему на все сто, - пробормотал Леопард. Но тут Гриббелл неожиданно вернулся к ним.
– Есть определенные вещи, которых не вставишь в книгу во избежание иска за клевету, - сказал он более разумным тоном. И я не мог упомянуть об одном обстоятельстве, связанном с атакой Олбэна. Он был пьян. И возглавлял атаку, одетый в пижаму.
Отфорд вел машину, находясь под сильнейшим
Поставив машину на стоянку, Отфорд хотел было выключить фары, но ему показалось, что рядом с изгородью, метрах в трех от него, стоит какая-то женщина. После минутного колебания Отфорд все-таки выключил фары, вышел из машины и запер дверь. Он подождал немного. Ему послышался скрип каблука по гравию, и снова все смолкло.
– Миссис Олбэн!
– позвал он.
Молчание.
Джон снова открыл дверь, сел в машину, повернул ключ зажигания и медленно поехал вперед в кромешной тьме. Внезапно он включил фары, и лучи света поймали жалко выглядевшую, бледную женщину. В руках она сжимала книгу Гриббелла. Отфорд притормозил, открыл дверь и сказал возможно непринужденней:
– Не хотите ли чего-нибудь выпить, миссис Олбэн?
– Почему вы все время избегаете меня?
– выпалила та.
– Я не понял, кто вы.
– Вы смеетесь надо мной!
– С какой стати мне над вами смеяться?
– слегка растерялся Отфорд. На миг оба умолкли, не зная, что сказать. Прошу вас, заходите в дом, мы сможем там поговорить спокойно.
Джин Отфорд пришла в ярость: муж не только не позвонил предупредить, что опоздает к ужину, но, явившись наконец, привел с собой какую-то растрепанную особу, очень смахивающую на побродяжку.
Ужинали в молчании. Барьер злости разделил жену и мужа, а замечания миссис Олбэн - что еда, мол, великолепна, но она вовсе не имела намерения оставаться на ужин, это Отфорд настоял, а теперь она пропустила последний поезд с пересадкой на Саннингдейл и не знает, что делать, лишь подогревали возникшую глухую распрю.
После кофе Джин стремглав выскочила из комнаты, не обронив ни слова, и Отфорд обратился к миссис Олбэн.
– Скажите, - спросил он, - почему вы так настойчиво звонили мне и преследовали меня последние два дня?
– Боюсь, ваша жена не очень мною довольна, - робко заметила миссис Олбэн.
– Нет, это мною она не очень довольна, пусть даже вы и дали к этому повод. Я хотел бы, чтоб вы ответили на мой вопрос.
– Вы знакомы с моим мужем?
– спросила она, явно пересиливая себя. Миссис Олбэн была женщиной весьма нервической и не очень привлекательной.
– Нет.
– И думаю, не читали еще эту книгу?
– Почему, я прочел ее.
– Вот как.
Она замолчала. Отфорд знал наперед, что ему предстоит услышать, но миссис Олбэн нужно было обдумать, как изложить свое дело, а это требовало времени. Она была жалкой: налитые кровью глаза и растрепанные седые волосы делали ее похожей на старую каргу.