Добивающий удар
Шрифт:
Деникин ещё долго говорил, а Керенский всё мрачнел и мрачнел. Он, конечно, знал, что всё плохо, но не до такой же степени! Оказывается, его шаги уже начали приносить долгожданный эффект, но предпринятых усилий было всё же недостаточно.
— Я понял вас, спасибо, прошу садиться. А что скажут нам морские офицеры? Прошу вас, товарищ адмирал Колчак, охарактеризовать положение дел на Черноморском флоте.
Адмирал Колчак встал, одёрнул китель и решительно вышел к карте. Взяв в руки указку, он кратко
— Спасибо! — Керенский уткнулся в свою бумаженцию, на которой набросал тезисно несколько вопросов, которые хотел узнать, боясь их забыть в ходе проведения совещания.
— Так, а что вы скажете о потоплении новейшего линкора «Императрица Мария» в 1916 году? Насколько я знаю, он взорвался прямо на рейде и непонятно почему. Что скажете, адмирал?
Горбоносый Колчак задвигал желваками, обдумывая ответ.
— Был взрыв в носовой части корабля. Причиной взрыва послужило возгорание пороха с последующим подрывом снарядов, сложенных в пороховом погребе.
— То есть, вы отрицаете сам факт диверсии?
— Да, по моему мнению, его не было.
— Что же, я вас услышал. А вот адмирал Григорович в ходе расследования установил, что данный взрыв послужил причиной халатности и был скорее всего сделан адской машинкой, установленной в погребе. Причина халатности ясна. Ключи от пороховых погребов хранились не только под охраной часового в шкафчике, но и у хозяина погребов. А также отсутствовал люк в погреб, что дало возможность скрытного проникновения внутрь кого угодно, переодетого рабочим или матросом. Что скажете?
— Эти выводы ошибочны. Было возгорание, сдетонировали снаряды и последовал взрыв. Это был мой флагман, я знаю, о чём говорю.
— Понятно, а какое настроение у матросов?
— Исключительно боевое.
— Хорошо, прошу вас садиться.
Керенский взял трубку телефона и позвонил кому-то.
— Ротмистр, вы готовы. Да?! Тогда я вас жду у себя.
Положив трубку обратно, Керенский посмотрел на адмирала Максимова.
— Ну, что же, а теперь прошу сделать доклад командующего Балтийским флотом.
Максимов кашлянул, встал и вышел к карте, у которой за минуту до него стоял Колчак.
— Прошу вас, начинайте.
В этот момент в дверь громко постучали.
— Войдите.
В кабинет вошёл ротмистр Попель, а с ним два унтер-офицера, вооружённые карабинами.
— Мы готовы, кого прикажете арестовать?
— Товарищи! — обратился сразу ко всем Керенский. Мною вскрыт очередной заговор на флоте. Адмирал Колчак в связи с уголовным делом об измене Отечеству арестован. Прошу вас сдать кортик. Ротмистр, господина адмирала в «Кресты».
Все застыли, ротмистр шагнул к Колчаку, тот выпрямился.
— Прошу вас, господин адмирал, следовать за мною.
— Я протестую, — сказал генерал Алексеев.
— Против чего? — поинтересовался у него Керенский, — против измены?
— Это не доказано. Иначе, как произволом, арест адмирала Колчака назвать нельзя.
— Действительно, то-то я смотрю, отречение императора было написано карандашом, да на клочке бумаги. Не иначе, тоже был чей-то произвол. Как вы считаете, господин генерал?
Алексеев сник, все остальные молчали, адмирал Максимов побледнел. Колчак шагнул вперёд.
— Я не виновен.
— Возможно, революционный трибунал разберётся, уведите адмирала.
Два унтера стали бок о бок с адмиралом и после того, как он сдал свой кортик, увели его
— Ну что же, господа, нас ждёт адмирал Максимов, не будем его томить. Прошу вас, докладывайте.
Сбиваясь и путаясь, Максимов стал представлять доклад о положении дел на флоте. Доложив, по его мнению, всё, он замолчал.
— Скажите, вот вас назначили общим голосованием матросы Балтийского флота, а в связи с чем вы им приглянулись? За какие заслуги это произошло, я вот не в курсе и хотел бы узнать об этом лично от вас? И очень прошу вас сделать это поподробнее. Ведь от этого зависит ваша судьба…
— Эээ. Я не могу вам так прямо сказать. Видимо, у них были на это причины. Я всегда хорошо относился к солдатам, не бил, не унижал их, в ответ они и приняли такое решение, — сильно нервничая, ответил Максимов.
— А вот я знаю, почему. Во-первых, вы всячески этому способствовали, проводя среди них агитацию за себя любимого, не чураясь ничем. То, что вы одним из первых нацепили красный бант, ровным счётом не доказывает того, что теперь вы достойны стать командующим флотом. Вон, генерал Брусилов тоже никогда не симпатизировал, по его словам, революции, а когда она случилась, вдруг стал её ярым поклонником. Ведь так, господин генерал?
Брусилов тоже разволновался, привстал и сказал.
— Господин министр, я никоим образом не препятствовал революции. Но я носил погоны и не мог открыто противодействовать самодержавию, но всегда понимал, что время Николая II безвозвратно ушло.
— Возможно, вы не волнуйтесь, присаживайтесь, пожалуйста, до вас очередь ещё дойдёт. Так, господин адмирал, а вот у меня лежит на столе докладная записка морского отдела Бюро особых поручений и в ней изложен такой факт.
Вы были почти единогласно выбраны командующим флотом за сутки до убийства адмирала Непенина, который и занимал должность командующего до вас. Поразительная прозорливость, вам так не кажется? — и Керенский откинулся на спинку своего вычурного стула, с удовольствием разглядывая вытянутое лицо адмирал Максимова.