Добивающий удар
Шрифт:
— Ммм, несколько неожиданно. А это как-то согласованно?
— Да, это решение всех партий, но тайное решение. Цель этого предприятия — сделать Финляндию добрым другом, а не врагом России, и возглавить сепаратистские настроения в ней, не дать начаться контрреволюции, что может снова перекинуться к нам. А, кроме того, есть информация, что в Финляндии нарастают прогерманские настроения, и это не может нас не беспокоить, ведь основная база Балтийского флота находится в Гельсингфорсе.
— Да, я давно не был на Родине.
— Так в чём же дело? Возьмите себе отпуск и поезжайте, заодно
— Да, я удивлён и в тоже время восхищён вашим предложением, но первой мыслью будет у меня, что на это нужны деньги.
Керенский улыбнулся.
— Деньги будут, господин генерал. Вы, я знаю, небогаты, поэтому я выделяю вам необходимую сумму на первый раз.
Керенский встал. Пройдя до шкафа, распахнул одну из створок тяжёлого тёмного дерева, снял с верхней полки шкатулку и поставил на стол. Открыл её и, зашуршав ассигнациями, выложил на стол большую стопку аккуратно перевязанных бумажных купюр разного достоинства.
— Здесь ровно сто тысяч финских марок. Прошу вас ответственно распорядиться ими. Используйте деньги для привлечения на свою сторону различных людей. Вам будет обеспечена поддержка, и я вас назначу каким-нибудь официальным лицом, либо не назначу, если вам это будет мешать в процессе вашей борьбы. Но мы должны быть уверены в вас.
Керенский внимательно посмотрел на генерала, всем своим видом и мимикой показывая заинтересованность. Генерал молчал, внимательно слушая, его глаза показывали, что ему также крайне интересно это предложение, и Керенский продолжил.
— Вот подготовленный договор о получении вами от меня ссуды на борьбу с хаосом и произволом. Вам надо его подписать. А вот вексель на ваше имя в Государственный банк России на получение миллиона финских марок, после того как вы согласитесь возглавить движение за независимость Финляндии. Его вы получите, когда приедете назад. Желательно вам ещё стать депутатом Сейма, а впрочем, как хотите.
— А оружие? — глаза Маннергейма отчётливо запылали жадным огнём.
— Как только вы подготовитесь, вам будут переподчинены все полицейские и военные финские части. Указ об этом мной будет подписан, но вы должны быть к этому готовы. Иначе его не признают действительным ваши же финские товарищи. И, скорее всего, так и будет. Так что, всё в ваших руках, Карл Густавович.
Повисла пауза. В голове Маннергейма тут же включился счётчик. У него был долг в размере тридцати тысяч рублей и своим повышением он очень надеялся в скором времени закрыть его. Сейчас же он мог полностью его погасить и жить дальше на широкую ногу, но при этом работая на себя, да ещё и заручившись такой поддержкой. Да, чем чёрт не шутит, он действительно сможет стать военным министром. Это точно.
Не колеблясь больше ни секунды, он выпалил.
— Я согласен. Завтра же я уезжают в Финляндию и сразу включусь в работу. Через две недели я приеду к вам с докладом и за деньгами.
— Я в вас не сомневался, господин генерал-лейтенант! — Керенский душевно заулыбался. — Абсолютно не сомневался. Вас мне рекомендовали как человека, способного решить самые разные проблемы. Рад, что я в вас не ошибся. Что же, вы можете быть свободны, господин генерал!
— Честь имею! Маннергейм крепко пожал руку Керенскому и вышел из кабинета. Выпроводив Маннергейма, Керенский подошёл к стене, на которой была развёрнута карта боевых действий. Прислонившись рукой к гладкой, склеенной из многих листов поверхности, он начал рассматривать карту.
Линия фронта на ней протянулась изломанной линией от Риги через Двинск на Ковель, от него на Львов и заканчивалась Измаилом. Несмотря на все крики о поражении, состояние армии было ещё очень боеспособным, а положение выгодным. Правда, были утеряны вся Польша и часть Прибалтики, но центральные области Малороссии оставались практически не задетыми. Это радовало, не радовал итог этого всего в своём времени.
Для поддержки армии нужно было срочно отменять приказ № 1. Это был второй шаг, который необходимо было сделать после отзыва военных комиссаров. Декларацию прав солдата Керенский успел перехватить, а все авторы этой декларации были уничтожены в рамках межпартийной борьбы. Военные комиссары отозваны, а комитеты временно расформированы, но всё же это, были лишь половинчатые меры.
Многие комитеты не желали верить в то, что они временно прекратили свою работу и намеревались продолжать её дальше. А агитаторы против войны, всех партий, просто стали это делать менее открыто, прячась за спины обычных солдат.
Революционной, уничтожающей армию саранче удалось лишь подпалить крылья, чтобы она не скакала с фронта на фронт, но полностью уничтожить эту заразу с одного наскока не получалось.
Предстояла долгая борьба. А ещё Керенский понимал, что везде торчат камуфлированные уши всех разведок Европы. Часто он сам себя ловил на излишнем увлечением конспирологией, но, общаясь с людьми этого века, понимал, что здесь и сейчас сплелись интересы самых разных разведок Европы и мира.
Именно поэтому он разжигал пожар гражданской войны в Финляндии, это маленькая страна должна была захлебнуться в собственной крови и выйти из обоймы потенциальных угроз. А кроме того, они должны были вынудить флот начать вести боевые действия, а то морячки совсем уже зажрались. Но ничего. Сейчас же он ожидал к себе адмирала Куроша.
Ближе к вечеру, перед самым отъездом Керенского в Смольный привезли и Куроша. Адмирал оказался крепким коренастым мужчиной с решительными и твёрдыми чертами лица. Он был изрядно исхудалым и форменный китель на нём болтался, как на вешалке.
Керенский участливо встретил адмирала, играя следующую роль.
— Александр Парфёнович, как вы себя чувствуете?
— Отлично. Отлично, что я на свободе, — излишне бодро ответил адмирал.
— Да, я с вами согласен. И в связи с этим я бы хотел вам предложить должность морского министра.
Кх, кх, кх — адмирал поперхнулся от неожиданности. Мысленно поздравив себя с тем, что он не пил в это время, а то бы захлебнулся.
— Неожиданно, да?
— Да, — признал Курош.
— Ну, это потому, что я знаю, что вы пережили и служили честно. Прошу вас, присаживайтесь.