Доблесть со свалки
Шрифт:
– Давайте сначала пойдем в купол и обсудим ситуацию с вашим руководством.
– Конечно-конечно, благостный брат. Следуйте за мной.
Коротышка суетливо побежал вперед, а Тат слегка повернув голову к Корелии прошептал:
– Недостойная дочь моя, как ты умудрилась, находясь в Делии начать эту заварушку?
Корелия, продолжая играть роль паломницы, в легком поклоне произнесла:
– Вы будете удивлены, как дешево стоят такие заварушки. Всего двадцать тысяч пеев на счет председателя профсоюза, и вы получаете эксклюзивное шоу воздушных шаров. Перестрелка пошла бесплатным бонусом, я ее не заказывала. Но для нас, чем больше шума, тем лучше.
– И что мы должны делать дальше?
– поинтересовался Рох.
– Ходить за пастырем, слушать его наставления. Надувать щеки и громко вопить, что всех покарает Вселенская Искра. Только Рох, - Корелия передала Роху металлическую горошину передатчика, - по сигналу заберешь меня. Эта штука подскажет курс.
– Забрать? Откуда забрать? Куда забрать? Как ты отсюда выберешься?
Корелия не ответив Роху, проскользнула вслед за Татом в купол.
Брат Тат уже полчаса беседовал с коротышкой и «большой шишкой» из «Новатерры» и понимал, что доводы о прощении и всеобщей любви Вселенской Искры проходят сквозь их уши и мозги как вода сквозь сито. Тат решил поменять тактику и от душеспасительных разговоров перейти к более приземленным темам.
– Мои помощники, - Тат кивнул на стоящих позади него паломников, - долгие сутки провели в бдениях и молитвах. И Искра указала нам выход, который устроит обе стороны.
«Большая шишка» скривил полные губы и произнес:
– Благостный брат, хватит пороть чушь. Забастовка началась менее семи часов назад. Какие еще сутки?
– Неисповедимы пути Искры и непредполагаемы! Вопрос Искре был задан. И ответ на него получен. Шесть с половиной.
Тат, наконец, смог вывести «большую шишку» из состояния самолюбования. Тот вскинул брови:
– Шесть с половиной чего!?
– Процентов, конечно же. Не десять, а шесть с половиной. Вы конечно можете перестрелять всех старателей, захватить дирижабли и отогнать их на базу. Но Великая Искра не одобряет такой исход. И дело не в том, что вам придется загубить сотню жизней...
«Большая шишка» пренебрежительно махнул рукой, мол, что за ерунда.
– А в том, что вы потерпите убытки. Набрать сразу сотню новых добытчиков после убийства этих будет непросто, а обучить и того сложнее. Плюс убытки из-за простоя дирижаблей. С прекращением добычи лассана на рынках возникнет паника, акции ваши просядут. Дешевле сейчас уступить им эти шесть с половиной процентов... а потом через год постепенно замените смутьянов на более лояльных, но низкооплачиваемых сотрудников.
«Большая шишка» покачал головой, взвешивая все произнесенное Татом.
– Значит, вы говорите, что Искра категорически против смертоубийства?
– О да! Ближнего надо любить, даже если это мерзкий смутьян, пытающийся содрать с вас побольше деньжат.
В куполе, с его идеальным контролем климата разглагольствовать было проще. А вот, поди, повыступай на палящем солнце перед сотней пар глаз. Причем у каждой пары глаз есть рот, который так и хочет выкрикнуть свое мнение. Здесь, среди старателей, к возвышенным речам Тата о мудрости Великой Искры отнеслись с большим пониманием. Но материальная сторона сделки толпу интересовала не меньше. И когда Тат воздев руки объявил о шести процентах раздались выкрики:
– Десять и не меньше!
– Это нам озоном дышать, а не этим кровопийцам!
– Ишь чего удумали, мелочевкой откупиться! За прошлый месяц двенадцать старателей на базу не вернулись, а они нам шесть процентов в морду суют!
Брат Тат поднял ладони в примирительном жесте.
– Братья и сестры!
Толпа старателей с сомнением оглядела свои ряды - в старатели традиционно набирали только мужчин. Тат заметил легкое замешательство слушателей и моментально исправился.
– Возлюбленные дети Искры! С прискорбием хочу сказать, что шесть процентов это все, что мы сейчас можем получить. Попроси мы больше и компании будет дешевле выбросить вас на улицу. У «Новатерры» огромные издержки, и они физически не могут платить вам на десять процентов больше. Согласись, они на ваши требования и через три месяца им придется половину из вас сократить. Представители компании просят потерпеть год и тогда, возможно, они смогут еще раз поднять зарплату. Братья и... вспомните про смирение! Смиренным Искра воздает, у гордецов забирая.
Гомон толпы стих.
– А Искра не говорит, точно нам через год зарплату повысят или нет?
– послышался интересующийся голос из толпы.
Тат возвращался в купол администрации страшно довольный собой. Рох следовал за ним молча, но въедливому О’Коллину хотелось все-таки прояснить некоторые детали сделки.
– Тат, а почему шесть с половиной процентов? Откуда ты эту цифру взял, мы же ничего не считали.
Тат остановился и посмотрел на сержанта как на малое дитя и закатил глаза.
– Откуда шесть процентов?
– Тат воздел руки к небу.
– Снизошло! Было откровение!
– Хорошее откровение. Но почему ты из корпоратов выбил шесть с половиной процентов, а старателям предложил только шесть?
– продолжал интересоваться О’Коллин.
– Как почему? А комиссия? В смысле жертва на храм?
– Тат! Какой храм? Ты же в Сферу больше не вернешься. Зачем тебе эта комиссия?
Тат остановился как вкопанный. И снова воздел руки.
– Зачем-зачем? Привычка. Ладно, давайте убираться отсюда.
– Нельзя нам убираться. Надо дождаться Корелию, - вмешался в разговор Рох.
Тат и О’Коллин завертели головами, ища Корелию. В переговорной суете они и не заметили, как и когда исчезла делийка.
Солнечная система, планета Венера, Венбургский институт
Улизнуть с переговоров, где каждый был занят мыслями о своей собственной выгоде, для Корелии не составило труда. Всем было не до одинокой паломницы. Корпораты оплакивали свои небольшие, но убытки, старателей радовал небольшой, но прибыток, а Стражи... А Стражи как всегда торговали честью и совестью. Один из них незаметно провел Корелию в патрульный флайер, который поднялся в воздух, отлетел на двадцать километров и остановил для досмотра транспортную капсулу летевшую в Венбург.
Пока Страж препирался с Искином капсулы, насчет выдуманного отклонения от предписанного коридора, Корелия с удобством устраивалась в трюме. Удобство было сомнительным, в трюме вдоль стен стояло двадцать «стеклянных гробов» со Спящими внутри. Одна ячейка была пуста. Отсутствие живого содержимого в ячейке обошлось Корелии еще в сорок тысяч. Корелия скинула с себя робу паломницы, скатала ее в плотный комок, бросила на пол. Сорвала с шеи кулон, пальцами раздавила в пыль красный рубин и посыпала ею ткань робы. Ткань сначала съежилась, а потом рассыпалась в невесомый серый прах. Абсолютно нагая Корелия забралась в саркофаг и на него автоматически опустилась крышка. К затылку Корелии подключился нейроинтерфейс и, если бы у нее не был установлен блокиратор, делийка бы заснула глубоким сном. А так она сама с помощью внутренних имплантов понизила сердечный ритм и частоту дыхания. Сознание Корелии настолько сильно затуманилось, что она чуть не прозевала прибытие капсулы в купол института.