Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Шрифт:
Люди Патрицио Бемпо отступили, наконец; первый ряд был разбит, за ним другой, и наконец весь Драшенфельдский эскадрон обратился в бегство. Победные крики уже слышались среди гугенотов; Жан де Верт ответил на них ещё одной, но безуспешной атакой.
Магнус, устав от непрерывных штурмов, решил нанести решающий удар. Взяв с собой Сан-Паера и тридцать драгун, он выехал за пределы деревни по маленькой улочке и нанес яростный удар по флангу имперцев.
На этот раз, окруженный с одной стороны отрядом де ла Герша, с другой стороны — Магнуса, обессиленный непрерывными атаками, Жан де Верт отступил.
— Бросайте шпаги! — закричал Арман-Луи.
Драгуны окружили имперцев. Те были повержены, словно большие деревья, сваленные ураганом.
В сердце кровавой бойни Магнус столкнулся с Патрицио.
— О! Опять ты! — вскричал он.
Патрицио, не ожидая этой встречи, обрушился на него. Магнус парировал удар, затем пошел в атаку, и скоро острие шпаги воткнулось в горло итальянца. Лошадь Патрицио остановилась и он тяжело сполз на землю.
— Было сказано: «Не вводи меня в искушение!» — тихо произнес Магнус.
И, объезжая труп лейтенанта, направил коня между рядами поверженных солдат.
Арман-Луи и Берье тем временем преследовали Жана де Верта.
Берье первым настиг его.
Жан де Верт развернул своего коня и бросился на противника. Через мгновение облако пыли окутало яросную схватку, слышался только храп коней и лязг шпаг. Вскоре из облака появился всадник. Это был Жан де Верт.
Берье, шатаясь, скользил по траве, пытаясь подняться. Наконец, он встал на колени, опираясь на шпагу, но тут же упал снова и остался лежать неподвижно. Его лошадь, испугавшись, пустилась прочь. Жан де Верт взмахнул окровавленной шпагой и ринулся к своему отряду. Арман-Луи пришпорил коня, но страшный всадник был уже далеко и скоро затерялся в толпе сражающихся.
Рено, тоже преследовавший врага, почувствовал, что его глаза наполнились слезами при виде неподвижного и окровавленного тела Берье.
Подойдя к нему, г-н де ла Герш скрестил руки умершего на груди, поднял его шпагу и накрыл плащом.
— Он был моим другом, моим армейским другом. Пусть немецкая земля будет ему пухом! — произнес он.
Берье не был единственным из драгун, погибшем в бою. Многие из них не явились на поверку. Поле битвы было усеяно трупами, все раненные были размещены в одном из домов, надпись на котором информировала об их количестве как с французской стороны, так и со стороны имперцев.
Магнус поспешил приготовиться к отступлению.
Коллонж, находившийся в восторге от военных действий, был удивлен такой поспешностью.
— Друг мой, — объяснил Магнус, — вы не знаете человека, с которым имеете дело. Он будет идти по следу, как волк, чующий запах крови.
Драгуны покинули деревню, оставив там сотню погибших и умирающих, и направились по направлению к северу.
Несмотря на потери, эскадрон находился в приподнятом настроении, опасности не испугали солдат. Враги могли появиться внезапно с любой стороны.
Воспоминания о классической древности перемешались в их сознании с героическими воспоминаниями о рыцарстве.
— Где же арабы? Где сарацины? — вопрошал Эгрофой, имея в виду тамплиеров, блуждающих в пустынях Палестины.
— Кто бы воспел возвращение трех сотен солдат, как когда-то старый Ксенофонт — возвращение десяти тысяч? — прибавил Сан-Паер.
И все опять хотели сражаться.
Привыкшие к сценам жестокости и к ужасным военным условиям, м-ль де Сувини и м-ль Парделан хорошо понимали, что самоотверженность драгун и потери, которые они понесли, были затрачены ради их спасения; они чувствовали себя в семье друзей, друзей сердечных и родных. Эти люди, большинство из которых девушки даже не знали, считали за честь участвовать в их спасении.
— Мы вас вытащим отсюда, уж вы нам поверьте! — обещали старые кальвинисты.
— Мой Бог, мой король, моя дама, если нужно, мы всегда придем на помощь! — вторили молодые, для которых Швеция была родиной.
Весь день шли без отдыха. К вечеру на горизонте собрались тучи. Приближалась гроза.
Наконец драгуны достигли леса и, углубившись в чащу, повернули направо. Там, очутившись в ложбине, соблюдая полную тишину разбили лагерь, загородив вход огромными камнями.
— Здесь проклятые имперцы не смогут до нас добраться. — говорил Магнус, командуя солдатами.
— Тем хуже для них.., — ответил ему Коллонж, — мы могли бы ещё сразиться.
К началу нового дня, после нескольких часов отдыха, эскадрон снова тронулся в путь.
— «Войти в этот лес легко, выйти из него гораздо труднее», — думал в это время г-н де ла Герш.
Магнус, для которого каждая тропинка в лесу была знакома, решил повернуть влево.
С первыми лучами солнца достигли опушки леса. Несколько драгун поехали вперед разведать обстановку.
Г-н де ла Герш приказал всем спешиться. Впереди расстилалась равнина. Магнус с Каркефу и Коллонжем разъехались в разные стороны, обследовать местность. Солнце стояло высоко в небе, когда они вернулись.
— С западной стороны стоят пятьсот мушкетеров, — доложил Магнус.
— На севере — четыре эскадрона, — добавил Колланж.
— Да, мы окружены со всех сторон, — заключил Арман-Луи.
Не говоря ни слова, Магнус вручил поводья своей лошади Каркефу и ползком добрался до лесной поросли, окружающей опушку. Все молча ждали его возвращения.
Через полчаса он вернулся и вскочил на лошадь.
— Ну, что? — спросил г-н де ла Герш.
— Я нашел проход, в конце которого расположились примерно четыре сотни всадников и кучка пехотинцев, — ответил Магнус. — Половина из них дремлет, другие играют в карты. Они думают, что мы ещё далеко, на другом конце леса.
— Дадим им понять, что мы уже близко, — предложил Рено. — Мы проскользнем мимо них до того, как они нас заметят. Каково ваше мнение, сеньоры?
Все драгуны захлопали в знак одобрения.
Арман-Луи поместил Адриен и Диану в середине взвода, возглавляемого Эгрофоем, а сам вместе с эскадроном стал бесшумно продвигаться к кромке леса.
Окинув взглядом товарищей, дрожащих от нетерпения, он поднял шпагу с криком:
— Вперед!
Драгуны обрушились на часовых, как ураган. Те, совсем не ожидая нападения и не успев вытащить оружие, были повержены. Эскадрон вторгся в самый центр отряда и обратил его в бегство.