Добравшись до горы
Шрифт:
Волшебник, в чьи обязанности входило не только духовное, но и мирское благополучие государства, сделал знак первому просителю. По церемониальному протоколу после приема нескольких просителей начиналась утренняя трапеза, в которой участвовали только самые близкие из придворных. За трапезой и обсуждались все насущные дела. Вершились судьбы королевства. Принцесса любила эти завтраки. За столом приближенные избегали цветистых фраз, а говорили кратко и по существу. Жаль только, что старый король избегал этих трапез, как, впрочем, и всех остальных церемоний.
Между переменами блюд будущая королева узнавала новости, слухи и сплетни. И хотя с каждым годом они становились все тревожнее, принцесса жадно выслушивала все, что придворные считали нужным сообщить своей владычице. Разумеется, у нее были и другие источники, благодаря которым она могла проверить искренность своих приближенных. Ведь нельзя же будет управлять государством, полагаясь лишь на их отчеты. Хотя управлять – это сильно сказано. Управлял магистрат, а королевская особа лишь осеняла своей рукой принимаемые им законы и установления.
Толпы придворных покинули залу. Слуги пригасили солнечный свет, задрапировав потолочные колодцы. Стало прохладнее. Внесли легкие столы и кресла. Приближенные расселись. Перед ними тут же возникли кубки с вином. Принцесса жадно припала пересохшим ртом к живительной влаге. Вино было драгоценным напитком в королевстве, ибо доставлялось издалека. Купцы долго шли через леса и горы, а иногда пробивались с боями. Лесные разбойники были не прочь поживиться за их счет. Однако купцы умели огрызаться. Да и принцесса неизменно отправляла отряд своих воинов для охраны каравана, едва тот достигал границ королевства. Правда, не даром. В благодарность купцы снижали цену на привезенный товар.
Утолив жажду, принцесса обратила милостивый взор на Рудгера, которому не терпелось что-то ей сообщить. Худой, высокий, бритый наголо волшебник носил темные одежды в любое время, даже в жару середины дня, но на узком костистом его лице не проступало ни капли пота. Злые языки утверждали, что от Рудгера веет загробным холодом, поэтому, дескать, ему и не жарко. Отчасти эти утверждения не были лишены основания. Ведь именно он провожал умерших.
Каждую ночь после восхода луны к Дому Сил Света привозили покойников, и верховный старейшина возносил к небесам молитву, дабы те позволили усопшим причалить у Блаженного Брега, где воды обильны, а пастбища и нивы тучны. И этот печальный долг не мог не наложить отпечаток на облик Рудгера, но нрава волшебник был скорее кроткого, аскезу, положенную ему по сану, сносил с легкостью, вот и теперь он пил не вино, а воду. Будучи государственным мужем, обремененным сверх всякой меры, Рудгер относился к своим обязанностям как к послушанию и этим подавал пример другим членам магистрата.
Будущая королева благоволила верховному старейшине и потому первая завела с ним разговор.
– Какие новости, дорогой волшебник?
– К сожалению, не самые радостные, чистая принцесса, – отозвался тот.
– Говорите!
– Мне доложили, что вода из целебного источника опять ушла.
Разговоры за столом разом смолкли. Новость неприятно поразила всех.
– Что говорят лозоходцы? – напряженным голосом осведомилась принцесса.
– Сердце источника еще живет, но слабеет, – ответил Рудгер. – И если грядущая зима будет короткой, следующим летом он иссякнет окончательно.
– Можем ли мы что-нибудь сделать с этим?
– Меры принимаются, чистая принцесса!
– Могу ли я что-нибудь сделать для этого?
Волшебник долгим печальным взглядом посмотрел на нее, но ответил уклончиво:
– Я посоветуюсь со звездами, чистая принцесса.
– Хорошо, Рудгер, – проговорила та. – Надеюсь, ты сообщишь мне о решении звезд.
Ее собеседник лишь молча поклонился.
Этот разговор, казалось, один из немногих, что велись в узком кругу приближенных будущей королевы, имел серьезные последствия и для двора, и для нее самой, и для всего государства. Однако в тот момент никто из присутствующих не подозревал об этом, разве что мудрый волшебник Рудгер, но и он не мог предсказать всего, что произойдет в грядущем. Когда вино было выпито, принцесса сделала приближенным знак, что они свободны. Ей не терпелось остаться одной, но, прежде чем позволить себе уединение, будущая королева должна была посетить своего отца.
Иоахим Десятый не участвовал не только в придворных церемониях, но и в управлении государством. День-деньской оставался он в своих покоях, устраивая грандиозные сражения, сокрушая неисчислимые полчища врагов, проводя долгие осады крепостей, с триумфом входя в покоренные города, принимая парады своих войск, втаптывающих в пыль вражеские знамена. В полной тишине, которая царила в огромной зале, где происходило все это, было слышно лишь бормотание короля, в ушах которого гремели пушечные залпы, с визгом проносились стрелы, с грохотом рушились ворота, выбитые тараном, и с ревом шли на приступ войска.
Неудивительно, что Иоахим Десятый не сразу обратил внимание на свою дочь, которая проскользнула в двери и остановилась у края громадной карты, расстеленной на полу. Вся ее поверхность была занята войсками. Здесь была пехота и кавалерия, артиллерия и осадные машины, по оврагам ползли пластуны-разведчики, полевая кухня доставляла к редутам горячий кулеш, маркитантки продавали солдатам разнообразную мелочь, необходимую в походной жизни, кузнецы ковали новые клинки и точили старые, латали кольчуги и шлемы, маршалы планировали грядущие сражения. Здесь были собраны армии всех времен и народов, но командовал ими один человек – повелитель Долины, Плоских нагорий и прилегающих земель король Иоахим Десятый.
– Доброе утро, отец! – громко произнесла принцесса, дабы вырвать монарха из его величественных грез.
Она и не надеялась, что он ее услышит, но Иоахим Десятый вздрогнул, приподнял седую всклокоченную голову, огляделся. Заметив дочь, король нехотя поднялся с четверенек, на которых ползал среди своих игрушечных войск. Смотрелся король жалко: халат на нем был слегка запахнут, а нижнее белье бесстыдно выглядывало из-под него. Впору было разгневаться на слуг, которые плохо ухаживают за своим повелителем, если бы принцесса не знала отца. Король думал лишь о своих вымышленных сражениях, и ему не было никакого дела до того, во что он одет, умыт ли, причесан ли, голоден или сыт. Когда слуги пытались напомнить ему обо всем этом, Иоахим Десятый приходил в бешенство и прогонял их с громкой бранью.
– Доброе утро, дочь, – пробурчал он. – Надеюсь, у тебя ко мне достаточно серьезное дело, если ты осмелилась отвлечь меня?
– От чего отвлечь, отец? – наивно поинтересовалась принцесса.
– Пока я спал в своем походном шатре, – заговорил король, – враги прорвали Бризандийский рубеж.
Под угрозой оказался правый фланг моей армии. Едва проснувшись, я распорядился укрепить его бригадой железноголовых. Враг был отброшен и перешел к обороне. Теперь мне нужно перегруппировать войска, дабы начать полномасштабное контрнаступление.