Добрая фея, прекрасный рыцарь (сборник)
Шрифт:
– А теперь за сестричку…
Интересно, всю родню начиная от легендарного Элия-основателя они уже перебрали?
На «сестричке» Слейрс дёрнулся особенно истово и на мгновение уставился на меня. Правда, быстро обвис и забулькал, захлёбываясь.
Я поёжилась, стряхивая оцепенение.
Отвернулась – сзади водяниц и нет совсем, а тропка ниточкой вьётся, манит.
Я пошла, было к ней, но тут перед глазами неожиданно возник отчаянный взгляд Слейрса. Не просящий – братишка ничего не ждал от любящей сестрёнки, это и так понятно. Но что-то там внутри него – не в голове, а сердце, наверное – молило: помоги!
И это тот же братик, который вечно задирал меня на балах. Братик, постоянно только и думающий о том, как бы устроить мне какую пакость. Братик, люто, до подкорки ненавидящий сестрёнку.
Но – помоги.
Не я послушалась – моё тело. Я думала ещё, поверить ли этому взгляду – единственному проблеску братишкиной души за годы и годы.
Тело не раздумывало: я очнуться не успела, а уже шагнула в клубок водяниц, настаивающих на ещё одном кубке, ну маленьком, ну ничего страшного же… Зато – навеки вместе.
Брат не хотел «вместе». Брат жаждал вырваться. И я стянула еле заметные на мне перчатки и ударила по извивающемуся клубку – тяжело это, без касания, без хоть сколько-нибудь маленького контакта. Тяжело – но я справилась.
Девицы, противно визжа, подались назад, проклиная меня, на чём свет стоит. Ну а я потащила мгновенно потерявшего сознания братишку к тропе.
Боги, я помогаю… Этому… Ничтожеству?!
Не верю!!!
Но я тащила его – и девицы туманом таяли у нас за спиной, крича что-то про жабры и «вместе – навек».
Тогда в голове впервые мелькнула мыслишка: «А не ошибалась ли я насчёт брата – всё это время?».
Ну, нет. Конечно, нет.
***
– Ох, утречко уже! – потянувшись, вздохнул старичок, скидывая карты. – Поздненько, домой пора. Ну, бывай, молодец!
Айлинсфиль потянулся, вернул лесовичку карты – тут же превратившиеся в сухие листья.
– Счастливого пути, дедушка.
Потянулась, забавно зевая, собачка. Вильнула хвостом, лизнула носик. Телохранитель перевёл взгляд на место у костра, где только что сидел старичок, но ничего, кроме сгустка тумана не разглядел.
– Я. Тебя. Уволю, - раздалось из-за спины.
Айлинсфиль рывком обернулся.
– Дай только вернуться, - прошипела Илия, - сначала уволю, потом казню.
«Сердечко-то не проснулось», - послышался Айлинсфилю голос старичка. Сам юноша только пожал плечами, с удивлением рассматривая лежащего рядом с принцессой Слейрса. Илия в объяснения пускаться не спешила, так что Айлинсфиль решил на время считать, что так оно и надо. Ну перенёсся принц из одного конца леса в другой – так с кем не бывает?
***
Братишка с утра чертыхался от любого звука – особенно от издаваемого мной. Какое… истинное наслаждение лицезреть Его Высочество в таком состоянии! Уже за одно это спасла бы. Особенно понравилось, как он, по-прежнему вздрагивая, тихонько дёрнул меня за рукав во время утреннего сбора, указывая в сторону – отойдём, мол?
Ну, отойдём.
– Это… ты была?
И взгляд. Живой. Без ненависти. Изумлённый, но не злой.
Так бы и смотрела…
Вместо этого я буркнула в ответ:
– Ну, я.
Брат почему-то вздрогнул и схватил меня за руку – я дёрнулась, и он тут же отпустил.
И шепнул, тихонько, словно сам себе не верил:
– Спасибо.
Мда, нагие грудастые девицы, оказывается, страшная сила. На раз перевоспитывают и вежливым словам учат.
Я хмыкнула и пошла прочь, к Аю и его собачке.
Спиной чувствуя изумлённый взгляд брата.
Прелесть!
***
День снова прошёл без приключений. Тропинка вилась и вилась, словно путеводная нить. Никаких ответвлений, развилок, указателей. Айлинсфилю это совсем не нравилось. Здесь что – одна тропа на весь лес? Или в эту часть просто никто не заходит? Если так – почему?
А с закатом не пришлось даже искать место для ночлега. Башня – одно слово: развалины – соткалась, словно из воздуха. Айлинсфилю она не понравилась просто до дрожи, но принцесса капризным тоном заявила, что «мы спим здесь, а в твоих услугах никто не нуждается». И гордо прошествовала к дыре, оставшейся от дверного проёма.
Пришлось идти следом, поминутно ожидая худшего.
Зря, в принципе. Развалины, как развалины. Не должно их тут быть, просто – вот и всё.
Айлинсфиль решил оставаться начеку – раз уж у принцессы временное помешательство, а её «сладкоречивый» братишка отчего-то даже не перечит.
Что, конечно, тоже странно.
***
– А-а-а-а!
– Да в… и на… вас всех! Спать хочу! – заорала я, не открывая глаз.
– А-а-а-а! Муа-ха-ха!
– Слейрс! Да заткнёшься ты уже или нет! – выдохнула я, уверенная, что балагурит братишка.
Только почему-то женским голосом.
– А-а-а-ау-у-у-у-у!
– Ну я тебе сейчас устрою!!
Слейрс, кстати, спал. Ай – тоже. Как это им в таком шуме удаётся – не знаю. Хотя… у меня тоже глаза слипаются.
А звуки, похоже, издаёт та прозрачная девица с могильным выражением лица и цепями.
– А-а-а-а! – завопила она что есть мочи.
– Да замолчишь ты или нет?! – рявкнула я, не в силах сдерживаться. – Достала уже! Я спать хочу! Спать, понимаешь?!
Девица не понимала. Она бряцала цепями, нагло просвечивала и дышала холодом. И всё возле меня.
Ну и, конечно, вопила:
– Муа-ха-ха!
Всё. Моё терпение кончилось.
– Я тебе сейчас покажу «муа-ха-ха»!
Девица впечатлилась и отплыла к выходу из залы, где мы заночевали – единственного помещения, где крыша ещё не обвалилась.