Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен!
Шрифт:
Нелька вырвала у Кости колоду.
— В картишки дуемся, — сказала она и улыбнулась своей самой обезоруживающей улыбкой.
— В подкидного дурака, — поддержала Лера, серьезно глядя прямо в глаза Дынину.
— Стыдно, девочки, — сказал Дынин. — А ну, вылезайте. — Он забрал у Нельки карты и щелкнул колодой по руке. — Сегодня — подкидной, завтра — азартные игры, пробуждение низменных инстинктов, отвлечение от созидательного труда. Понятно говорю?
— Понятно, — сказала Неля.
А
Надпись на экране:
Так Костя Иночкин был заточен в темницу.
Выкошенный овраг казался лысым и неуютным.
На пригорке сидели Нелька и Митрофанова, и Лера училась крутить на руке гимнастическое кольцо.
Подошел скучающий парень с профилем Гоголя.
— Чего это вы делаете?
— Ступай отсюда, слышишь? — сказали ему.
Парень ушел.
— Как же он теперь будет? — задумчиво сказала Митрофанова. — Всегда в темноте сидеть?
— Ой, девочки, — сказала Лера. — Надо ему нору под трибуну прорыть.
— Точно, — обрадовалась Митрофанова. — Он и будет туда-сюда ползать. Дай-ка я покручу…
Митрофанова долго прилаживала кольцо.
— Где бы незаметно лопату достать? — сказала Лера. — Или совок?
Резким и неловким движением Митрофанова крутанула кольцо. Кольцо, не сделав и одного оборота, упало к ее ногам.
— Да никто тебе лопаты не даст, — сказала Митрофанова, перешагивая через кольцо. — В той смене одни мальчик черенок сломал. Теперь лопаты, совки, грабли — все запирают.
Нелька подняла кольцо.
Сперва она неспеша раскрутила его на талии. Потом, сцепив пальцы рук на затылке, откинула назад локти и изогнулась — обруч поднялся до подмышек и забился: по груди, по спине, по груди, по спине… Потом обруч вдруг резко скользнул вниз до коленок, еще ниже, до щиколоток. Но не упал. Несколько сильных оборотов, и он неспешной спиралью взлетел на поднятые над головой руки. Потом одна рука опустилась, и обруч завертелся на другой. Потом обруч вертелся на шее, снова на груди и снова на талии.
Вдруг Нелька подняла глаза и обомлела. Обруч упал к ее ногам.
Над забором торчали четыре взъерошенные головы — деревенские ребята.
Девчонки застыли — уж очень неожиданным было появление мальчишек. Молчание и взаимное изучение длилось долго. Нарушили молчание деревенские:
— Здравствуйте! — сказал Митяй.
— Здравствуйте! — ответили девочки.
— Здравствуйте! — хором сказали деревенские.
Опять воцарилась пауза. Все улыбались.
И вдруг раздалось хрюканье, возня, треск, и из-под забора появилась свинья.
— Вот! — воскликнула Нелька и торжествующе подняла руку.
— Костя! — шептал Марат,
— Сижу.
— А меня Дыня вызвал.
— Ну?
— Выпускай, говорит, к родительскому дню экстренный выпуск стенгазеты — карикатура и подпись в стихах. Изобрази, говорит, Костю Иночкина в жалком виде, как он из воды вылез. Понимаешь, куда гнет?
— Так ты что, нарисовал или не нарисовал?
— Ты не думай, что я трус. Я, когда надо было, даже в крапиву без штанов прыгал.
Костя молчал.
— А что мне было делать, — плаксиво сказал Марат. — Меня ж в редколлегию выбрали.
Костя молчал.
— Только я так непохоже нарисовал, что никто даже не подумает, что это ты… Костя!..
Костя молчал.
— Костя!.. Костя!..
Надпись на экране:
Так Костя Иночкин потерял одного друга.
«Молния» была вывешена в пионерской комнате. Кругом молча стояли ребята. Лица их были мрачны. Какая-то девочка хихикнула, за что ее тотчас дернули за косу.
Вожатая Валя подошла сзади, ребята ее сперва не заметили. Потом заметили и расступились. Но Валя не пошла по живому коридору. Она осталась стоять на месте. Зато «Молния» была видна теперь полностью и очень хорошо.
На большом листе полуватмана зигзагообразной линией, которая должна изображать дрожь, был нарисован мальчик. С ног до головы он был покрыт гусиной кожей — пупырышки были вырисованы весьма тщательно.
Отовсюду — с кончиков пальцев, с ушей, с носа — стекали огромные капли. На трусах было написано: «Костя Иночкин».
Костя вел за лапку какое-то большое насекомое, вроде белого таракана, тот — другого, поменьше, а тот — еще меньше, и так далее до самого малюсенького. На насекомых было написано: «Бациллы коклюша». Стрелка, наподобие тех, что ставят на развилках дорог, указывала, что вся эта процессия направляется в лагерь.
Внизу двустишие:
За купание без разрешения Отправлен домой без промедления.А наверху, словно нимб над головой, были расположены слова: «Позор нарушителю!».
Глаза ребят были устремлены на Валю. Все молчали. У Веньки дрожали губы.
И Валя не выдержала взглядов.
— Ты неправ, Веня, — сказала она. — Просто Марат дисциплинированный пионер, и интересы коллектива для него выше личных отношений.
Ребята молчали.
— Давайте не будем обсуждать, — строго сказала Валя и еще строже прикрикнула: — И вообще не толчитесь здесь! Пора на репетицию! Слышите!..