Добро пожаловать в Хэппитаун!
Шрифт:
– Куча кого? Детей?! – Эйприл остановилась, как вкопанная.
– Ну да, много их там было. Каждый в отдельной клетке.
– Кой, блин, ну у тебя хоть капля мозга в твоей башке присутствует? Что ты молчал все это время! Эти дети – они живы еще были?
– Да-да, смотрели на меня, только как-то странно очень.
– Так что же ты их не освободил?!
– Ну я, это… типа вас искал, тебе с подругой помочь хотел. Думал, вас вытащу и вернусь за ребятней.
– Что же здесь за чертовщина творится?! Нам нужно освободить их. Какого лешего здесь детей в клетках держат?!
– Не знаю. Может,
– Слов нет. Давай, показывай, где эта комната!
Кой, прихрамывая, пошел впереди, показывая дорогу. По пути Эйприл продолжала заглядывать во встречающиеся по коридору комнаты. Они уже миновали большую часть петляющего коридора, как Кой внезапно остановился.
– В чем дело? – спросила Эйприл.
– Не знаю, но мне кажется, какие-то странные звуки рядом.
– Что? – Эйприл прошла вперед и вглядываясь вглубь коридора. Очертания приобретали все более ясные контуры. В их сторону надвигалась группа клоунов, за ними следовали еще шеренги этих уродов.
– Что, блядь, за херня происходит?
– Ну, так это… Вроде это клоуны идут.
– Да неужели?! Валим отсюда, - Эйприл повернулась и рванула обратно по извивающемуся коридору. Девушка наугад заскочила в какую-то комнату и прошмыгнула внутрь, Кой последовал за ней. Эйприл захлопнула дверь и закрыла изнутри щеколду.
– Что теперь?
– Мне кажется, они нас не заметили. Идти некуда. Давай пока здесь переждем, пока они пройдут мимо.
– Ааа. А если заметили? – спросил Кой.
– Да пиздец нам тогда, если тебе это непонятно!
Ребята отошли от двери и замерли. Через пару минут за дверью послышался топот и хохот клоунов.
– Да что с ними такое, они все время что-ли ржут? – прошептала Эйприл.
– Так они же клоуны!
– Очень глубокая мысль!
Спустя еще несколько минут звук шагов стих. Интересно, куда эта процессия выдвинулась? В лифт эта толпа точно не влезет. Наверное, есть какой-то другой путь.
– Блин, откуда столько клоунов? Я думала, их всего несколько!
– Наверное, из морозильника.
– Какого еще морозильника?! Ты вообще о чем?
– Ну здесь есть такая здоровая морозилка. Там клоуны за крюки железные подвешены. Но типа в спячке были раньше. Сейчас, наверное, проснулись.
– Час от часу не легче. Слушай, Кой, это твой последний сюрприз? Не припас еще? Может, еще какой рояль из кустов выдвинешь?! Меня уже это достало! Может, мне еще что-нибудь стоит знать об этом месте? Тогда говори уж, будь добр, не держи в себе, - раздраженно бросила Эйприл.
– Нет, вроде, не могу ничего такого припомнить.
– Ну да. А раньше о морозильнике тоже не мог припомнить? Или о комнате, в которой дети в клетках сидят. Точно в памяти ничего всплывает интересного?
– Нет-нет, я все тебе рассказал.
– Уверен?
– Ну, думаю, да.
– «Думаешь»?! Слушай, кретин, с тобой просто невыносимо! Слушай, ты реально такой опездол или прикидываешься? У меня слов нет! – Эйприл отвела задвижку и приоткрыла дверь. – Чисто.
Ребята вышли из комнаты и продолжили путь, по которому шли до появления группы клоунов. Эйприл лихорадочно думала, что делать. Необходимо спасти детей. Но как же Стэйси? Ей ведь тоже нужна помощь! Где же она? Что эти больные
Кой привел Эйприл к морозильнику, но он был пуст. Никаких клоунов.
– Видишь эти крюки? А раньше на каждом висело по клоуну! – воодушевленно показал вверх Кой.
– Блин, что, реально прямо на каждом?!
– Ага!
– Так здесь по меньшей мере сотня крюков!
– Ну, да, типа того.
– Блин, да мы в полной жопе. Нужно уматывать отсюда.
Кой и Эйприл зашли в следующую комнату - там, где были дети. Когда Эйприл увидела их, рука девушки невольно прикрыла рот, подавляя вырывающийся крик. В клетках были детишки разных возрастов: от карапузов, которые только могли начинать ходить, до восьмилетних ребят. Рядом с каждым ребенком валялась пустая бумажная посуда. В комнате витал дикий застоявшийся смрад мочи и испражнений.
– Да охренеть, что за место! Давай вытащим их поскорее. Ты оттуда попал в помещение, - показала Эйприл.
– Да, через вентиляцию. Но не знаю, сможем ли мы тем же путем выбраться.
– Тем или нет, без разницы. Здесь оставлять их нельзя.
– Позволю себе с Вами не согласиться, - раздался голос сзади.
Эйприл сжала томагавк и развернулась в сторону голоса, но то, что она увидела – заставило девушку оцепенеть. На нее смотрело лицо Стэйси… Клоун в маске Стэйси… Нет, это не маска… Это то, что раньше было реальным лицом ее подруги.
Глава XXIII.
Дядюшка-Обезьянка чувствовал, что что-то идет не так. Это не поддавалось разумным объяснениям, но Парк это давал ему понять, что происходит что-то неправильное. Клоун вошел в центральную кабину управления и начал оглядывать мониторы. Здесь…все спокойно. Здесь…тоже. Здесь...Что за чертовщина?! ОН?!
– Вот сучий потрох! Грязный Рыжик, собственной персоной, - пробормотал Дядюшка. Его бывший наставник совсем не изменился с момента их последней встречи. Как же ему удалось выбраться из морозилки? Никому прежде не удавалось подобного! Они ведь были в отключке, в коме! Да, Дядюшка прекрасно помнил, как провернул эту подставу с Рыжиком, обвинив его при этом в нарушении законов Парка, а потом приговорил его к заморозке. Вряд ли Рыжик сейчас преисполнен счастливого трепета от грядущей встречи.
Монитор транслировал, как его бывший учитель резал какую-то девку. Наверное, из последней партии посетителей. Ну серьезно, как же этому черту удалось выбраться из морозилки?!
Дядюшка продолжил изучать другие мониторы. Блин, пока он возился с этим Предводителем Ковбоев все в Парке встало с ног на голову. На одном из экранов изрубленное тело Коко. На другом… толпа клоунов, направляющаяся на первый этаж.
– Нет! – закричал Дядюшка и вырвался из кабины управления.
Он побежал что было сил к игровой комнате, добравшись до нее, распахнул дверь. Рыжик стоял у стола. Весь покрыт кровью, с ног до головы. Под ногами кучка выкорчеванных ребер. На залитом кровью столе - девчонка. С лица снята кожа. Как и с рук, плеч, бедер, коленей, стоп. В руках Рыжика - паяльник, которым он обрабатывает оголенную плоть девушки, которая сейчас со стороны представляла собой какой-то кровавый кокон. Девчонка кричала и выла от неистовой боли.