Добродетельная куртизанка
Шрифт:
Но Медлин с задумчивым выражением лица серьезно ответил:
— Их сиятельство ушли с час тому назад, миледи. Куда — они не сообщили. Но… — Он помолчал, явно колеблясь. — Но я полагаю, что они отправились в «Кукс», мадам. В последние две недели они уже дважды были там.
— В «Кукс»? — Люссиль была поражена. — Но зачем? Дом на замке, там никого нет.
— Не могу знать, мадам, — покачал головой Медлин. — Но… — Он снова сделал паузу, чтобы придать больший вес своим словам. — Если они вам нужны, мадам, то, думаю, там вы их найдете.
— Спасибо,
Дворецкий кивнул. Слабая улыбка тронула губы дворецкого, или это ей только померещилось?
— Желаю удачи, миледи, — напутствовал он ее.
Люссиль поспешно натянула на себя платье, сверху накинула теплый плащ и, спустившись по лестнице, вышла из дому. В передней еще горел свет, но она ничего не замечала вокруг себя, даже человека, которому осторожный Медлин, безопасности ради, поручил сопровождать ее. Ночь выдалась ясная, найти нужную тропу оказалось нетрудно, и за каких-нибудь двадцать минут Люссиль добралась до «Кукса». Идти ей было не страшно — желание увидеться с Сигрейвом вытеснило все остальные чувства.
Фасад «Кукса» был погружен в темноту. Затаив дыхание, она обошла вокруг дома. В щель между шторами гостиной пробивался слабый свет. Люссиль сообразила, что может войти через балконную дверь, взломанную в свое время Уолтером Матчем.
Сердце вдруг бешено заколотилось у самого горла. Решительным жестом распахнув дверь, она шагнула в комнату.
Лорд Сигрейв без пиджака и галстука сидел перед камином, развалившись в обитом бархатом кресле. В руке он небрежно сжимал пустой бокал из-под бренди. Обернувшись на звук закрываемой двери, Сигрейв, не произнося ни звука, уставился на нее ничего не выражающим взглядом. Неужели пьян? — подумала Люссиль, глядя на полупустую бутылку у локтя Сигрейва, но, вглядевшись в его лицо, поняла — он не напился, а выпил.
— Что за дьявольщина, зачем ты здесь? — неприязненно удивился он.
Люссиль сбросила с себя плащ и трясущимися руками повесила на спинку стула. Все сложнее, чем она думала. Не робей! — подбодрила она себя и решительно вздернула подбородок. Сейчас не время для трусости.
— А затем, что я вас разыскиваю, милорд. — Она старалась не выказывать своего волнения. — Обнаружив, что вас нет дома, я начала волноваться.
— Типично женское поведение, — заметил лорд холодно. — Но раз уж ты здесь, дорогая, давай выпьем за наш несостоявшийся брак.
Люссиль почувствовала, как ею овладевает ярость. Вот и хорошо, лучше злиться, чем обижаться, обида ослабит ее позиции. Она приблизилась к столу, наполнила бокал Сигрейва и налила полный бокал вина себе.
— Как жаль, милорд, — проворковала она сладчайшим голоском, усаживаясь напротив, — что мое общество наскучило вам после нашего бракосочетания, а не до него. Не желаете ли вы расторгнуть брачный контракт, который так торопились заключить? Если желаете, я не буду возражать ни минуты.
— Ты предлагаешь развестись? — Голос Сигрейва звучал так мягко, что Люссиль, как ни прислушивалась, злобы в нем не обнаружила. Зато ее кровь вскипела от ярости.
— Не развестись даже, а просто аннулировать договор как несостоявшийся. — Она беспечно махнула рукой, — Доказать это не составит труда. Правда, люди начнут злословить на наш счет. Одни скажут, что некрасивая графиня отвратила от себя графа, другие — что он ни на что не способен.
Одним глотком она опорожнила половину бокала. Вино придало ей необычайную смелость. Сигрейв не сводил с нее мрачного взгляда, и она шестым чувством уловила, что он с трудом сохраняет самообладание.
— По-моему, ты меня провоцируешь, Люссиль. Как бы ты не перестаралась — ведь я не из терпеливых.
Люссиль пожала плечами как можно более безмятежно, хотя ее снедало желание обидеть Сигрейва, сделать ему больно.
— Что бы я ни сказала, милорд, мои слова вас не заденут, потому что вы меня не любите. По крайней мере, в этом вы были честны. В любви ко мне не клялись. Но я бы согласилась и на меньшее, на то, что вы мне обещали, делая предложение. Но даже в этом вы мне отказываете. — И она одним глотком опорожнила свой бокал.
Сигрейв молчал с загадочным лицом, но и в его молчании ей чудилось нечто устрашающее.
— Ты неправильно все себе представляешь, Люссиль, — вымолвил он, наконец. — Ты не понимаешь…
— О нет, я понимаю, и даже очень хорошо, — в сердцах вскричала Люссиль. — Вы просто сожалеете о содеянном.
Она, наклонившись, потянулась за бутылкой, но он успел отставить ее подальше. Рассвирепев, она перегнулась через него, решив хотя бы в этом пустячном споре взять верх.
Сигрейв схватил ее за кисть руки.
— Давно надо было так с тобой поступить — вот моя единственная промашка. — Он потянул ее руку к себе, она потеряла равновесие, остальное довершило выпитое вино, ударившее ей в голову, и она рухнула ему на колени. — А сейчас, милая леди Сигрейв, вы сможете сами судить, способен ли ваш супруг выполнять свои супружеские обязанности.
Сильно раздраженный, он, тем не менее, не стал торопиться. Поцелуй его оказался страстным и долгим. Она и не пыталась от него увернуться, — на нее немедленно напала слабость, охватывавшая ее всякий раз при его малейшем прикосновении. Она протяжно вздохнула — убедительное свидетельство испытываемого ею блаженства. Сигрейв в ответ стал целовать ее еще нежнее. Он сгреб ее в охапку и поднялся на ноги. Она попыталась освободиться.
— Что…
— Шшш, — не дал он ей договорить и, распахнув ударом ноги дверь, стал подниматься вверх по лестнице — в спальню. Люссиль, целиком во власти охватившей ее страсти, прижалась к его широкой груди и желала лишь касаться его, чувствовать на себе его руки, испытать еще неведомые ей ощущения.
Окна спальни не были зашторены, но какое это имело значение! Сигрейв уложил ее на широкую кровать и, не давая опомниться, снова впился в ее рот, расстегивая умелыми руками пуговицы платья и опуская его до талии. Тут он заметил, что на ней нет белья.