Добровольная пленница

Ветер Морвейн

– Вы исчадье Ада!

– Тогда это очень приятный Ад, согласитесь, Эмилио.

– Говорите, что вам надо от меня, и убирайтесь.

– Всё очень просто, – не обращая внимания на раздражённый тон мужчины, Исабелла достала из-за пояса шёлковый платок и принялась неторопливо завязывать израненную ладонь. Только закончив, она посмотрела наконец Эмилио в глаза. – Я пришла получить ваш поцелуй.

Эмилио молчал. Вопрос: «Зачем?» – вертелся на языке, но задавать его не было смысла. Эмилио не сомневался, что у Исабеллы найдётся ответ.

– И

тогда вы уйдёте? – спросил он тихо. При мысли о том, что Исабелла в самом деле уйдёт так легко, на графа накатила внезапная грусть.

– Конечно. Я же обещала.

Эмилио шагнул вперёд и сжал плечо Исабеллы – он хотел сделать это едва-едва, только лишь чтобы Исабелле пришлось подтянуться к нему, но не рассчитал и сжал слишком сильно, так что зрачки Исабеллы на секунду потемнели от боли.

И, тем не менее, сама маркиза подалась к нему всем телом. Исабелла была ниже Эмилио на добрую голову, но когда она запрокинула подбородок назад, рот девушки оказался идеальным, чтобы коснуться её губ своими. Эмилио на секунду замер, не зная, какого именно поцелуя ждёт надоедливая гостья, но Исабелла тутже разрешила его сомнения, разомкнув губы и настойчиво проникнув языком в его собственный рот.

Эмилио не нравился такой расклад – как и вся бесконечная наглость избалованной девчонки. Он сжал плечи Исабеллы ещё сильней: так, что та застонала и прогнулась в его руках, и попытался вытолкнуть захватчицу прочь, но Исабелла играла с ним, поддаваясь и тут же ускользая. Тело её было мягким и, казалось, таяло в руках. Чтобы не дать ему ускользнуть, Эмилио прижал Исабеллу вплотную к себе и тут же ощутил мягкость её груди под тонким лифом платья. Осознание ничуть не отрезвило его, потому что думать Эмилио уже не мог – он тонул, отдаваясь на волю ворвавшегося в его жизнь урагана. Исабелла всё не отпускала его губ, даже когда сам Эмилио почти что справился с собой и почти что заставил себя оторваться от неё. Только стук в дверь вынудил их прервать поцелуй и моментально разойтись в стороны.

Исабелла тяжело дышала. Взгляд её был рассеянным, даже ошарашенным, а тонкий палец тут же коснулся губ, будто проверяя, принадлежат ли они по-прежнему ей. С растрепавшимися волосами и порозовевшими щеками она походила на пташку, выпавшую из гнезда, и Эмилио с трудом преодолел острое желание снова прижать её к себе.

– Напитки, господа.

Исабелла стояла молча, пока Луиджи расставлял на столе фужеры, и только когда он вышел, произнесла шепотом:

– У вас невоспитанный слуга.

Ей нужно было услышать собственный голос, чтобы понять, что она ещё существует. Что не растворилась полностью в горячих руках и сладких губах Эмилио Кавалли.

Исабелла испробовала много поцелуев. Она считала их игрой. Ягодами земляники, которые приятно и легко срывать с куста и опускать в рот.

Поцелуй, из которого она вынырнула только что, походил на глубокий омут. Он захватывал с головой и уносил далеко на дно, откуда с трудом можно было разглядеть даже свет глаз Эмилио.

– Ужасный, –

признался Эмилио. – Я ему выговорю.

– Да… – Исабелла снова коснулась пальцами губ и облизнула их, стараясь выпить последние росинки сладости. – Что ж, я могу идти.

Она увидела в глазах Эмилио сожаление, но от того лишь более укрепилась в своём решении.

– Когда вы пригласите меня снова? – спросила она, уже отступая к двери.

– Завтра… – откликнулся Эмилио, не спуская с неё глаз.

Исабелла улыбнулась и, внезапно сменив направление движения, легко коснулась его губ поцелуем, а затем исчезла за дверьми.

Глава 4. Несвятая земля

Следующим утром Исабелла проснулась поздно. Вставать не хотелось. Губы ещё ощущали сладость недавнего поцелуя – и такого тоже не случалось с ней никогда.

Она лежала, потягиваясь, чувствуя, как внизу живота разлетаются бабочки при мысли о графе Кавалли.

Исабелла зажмурилась и, спрятав руку под одеяло, провела по груди, комкая ткань белоснежной сорочки, а потом скользнула дальше, забираясь под ткань и проникая себе между но. Она представила, что это шершавые руки Эмилио касаются её, сжимая сильно и уверенно, и выгнулась дугой от одной этой мысли.

Исабелла вытащила руку и снова зевнула.

Потом вытерла пальцы кружевной салфеткой и, потянувшись к столу, трижды звякнула в колокольчик.

Начинался новый день.

Джудитта принесла серебряный тазик с водой и полотенце, и Исабелла несколько раз плеснула водой себе в лицо. Потом соскочила на пол и подняла руки, позволяя одеть на себя рубашку, подняла ногу, предлагая натянуть бельё, и повернулась спиной, разрешая Джудитте взяться за расчёску.

Исабелла зажмурилась, наслаждаясь аккуратными прикосновениями умелых рук служанки, и стояла так, дожидаясь, пока та не закончит и не подаст ей камзол.

– Вас ожидают сеньорина Лоренза и сеньор Джиовачино, – сообщила Джудитта, только когда всё уже было сделано.

Исабелла рассеянно кивнула и приказала Джудитте выйти, но спускаться вниз не спешила. Пора было решить, как поступить с Джиовачино – обвинить ли его напрямую, отомстить заочно, или попросту забыть. В конце концов, Исабелла и сама была отчасти виновата в случившемся с ней и отлично это понимала. А требовать с Джиовачино слишком многого не имело смысла – шутки его всегда отличались глупостью и нередко заходили слишком далеко.

В конце концов, Исабелла решила промолчать пока что, но на будущее отметить, чего можно ждать от Джиовачино, и стала спускаться вниз.

Друзья, вопреки обыкновению, не были веселы.

Лоренза сидела, обхватив себя руками и забившись в самый угол дивана, а Джиовачино стоял у окна, так что Исабелле недавние обиды тут же показались неуместными.

– Что случилось? – спросила она сходу, оглядывая то одного, то другую.

– Меня постригают в монахи! – выпалила Лоренза с такой экспрессией, что Исабелла не выдержала и расхохоталась.