Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц
Шрифт:
В конце сентября они узнали, что с востока на территорию Польши вошли советские войска [41] . Сталин утверждал, что хочет защитить национальные меньшинства Польши, но большинство поляков восприняли его намерения однозначно: советский диктатор решил отхватить свою часть добычи. Все надежды Витольда на то, что ему удастся собрать достаточно сил для сопротивления, рухнули. Теперь у него была другая беда: учитывая то, что он и его родственники участвовали в войне против русских, Марии и детям грозила опасность [42] .
41
Это произошло 17 сентября 1939 года. В рамках Секретного дополнительного протокола к Договору о ненападении между Германией и СССР две страны определили границу сфер своих интересов в Польше по линии рек Нарев, Висла и Сан.
42
Kochanski, The Eagle, p. 76–79.
Варшава
43
Kochanski, The Eagle, p. 89–90.
Витольд знал о трагедии, постигшей Варшаву, только по слухам. Вместе с Яном он прятался в лесах в окрестностях Любартува. Витольд понимал: борьба за освобождение страны будет происходить не здесь, а в Варшаве, где сосредоточена центральная власть. Они приказали своим людям закопать оружие и переоделись в гражданскую одежду, которую раздобыли у местных жителей. Витольду достался старый овечий полушубок [44] .
Они снова двинулись на запад, но люди по одному отставали от отряда, чтобы зайти к себе домой. Прежде чем войти в Варшаву, Витольд решил сделать крюк и заехать в Острув-Мазовецку – городок, расположенный в 100 километрах к северу от столицы. В этом городе жила мать Марии, Франчишка. Он надеялся, что Мария и дети будут там. Витольд и Ян пожали друг другу руки и договорились через пару недель встретиться в Варшаве, на квартире матери Яна. «Мы закончим начатое», – решительно сказал Ян [45] .
44
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 11; из беседы с Пилецким, 11 марта 2016 года.
45
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 13.
Несколько дней Витольд пробирался через поля и густые заросли, пока наконец не вышел к реке Буг неподалеку от Острув-Мазовецки. Эта быстрая речка стала новой границей между немецкими и советскими войсками. Берег, на котором был Витольд, патрулировали советские солдаты. Он прятался до темноты, а затем уговорил местного рыбака переправить его через реку во время смены караула. Лодку качало и сносило течением, но они все-таки добрались до немецкого берега, огороженного колючей проволокой. Витольд нашел место, где можно было проскользнуть сквозь преграду, и поспешил в Острув-Мазовецку, до которой оставалось несколько километров [46] .
46
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 13.
Дом семьи Островских
В городе стояла зловещая тишина. Евреи составляли половину семнадцатитысячного населения города, и многие из них бежали на территории, занятые советскими войсками. Их магазины и дома были разграблены или заселены польскими семьями. Франчишка жила в доме на окраине города. Витольд увидел немецкие машины, припаркованные напротив ее дома, во дворе пивоваренного завода, ставшего штаб-квартирой немецкой тайной полиции (гестапо). Он вошел с черного хода. Франчишка была дома, живая и здоровая, но про Марию она ничего не знала. Витольд уснул на диване в гостиной, а Франчишка тем временем налила себе вина, чтобы успокоить нервы [47] .
47
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 13.
Позже он узнал о новом суровом порядке, который нацисты установили в городе. Немцы схватили несколько сотен жителей города, заперли их в здании гимназии, затем поделили на поляков и евреев. Католиков быстро освободили, а евреев определили в рабочие отряды. Немцы призывали этнических поляков издеваться над евреями и доносить, где расположены магазины евреев, чтобы их можно было разграбить. Когда евреев выселяли из домов, некоторые соседи-католики глумились над ними. Однако большинство жителей отказались идти на поводу у немцев. Мэр города спрятал в подвале своего дома еврейскую семью. Свою скромную лепту вносили и родители Марии: они разрешали убегавшим из города евреям рвать яблоки в своем саду [48] .
48
Widelec, Diary, цит. по: Margolis, Memorial, p. 422; Lewitt, When, цит. по: Margolis, Memorial, p. 442; Nejmark, The Destruction, цит. по: Margolis, Memorial, p. 445; Dekel, [Browar], p. 15, 101; Hodubski, Protok'ol, Ostr'ow Mazowiecka, August 5, 1947, IPN, Bl 407/63, K 296/47, GK 264/63, SOL 63, p. 0343–0344; Slucho'nski, [Wspomnienia], IP, 019 Sluchonski_Artur_2_skan_AK; из беседы с Пилецким, 11 марта 2016 года.
Витольд почти не рассказывает о своем пребывании в Острув-Мазовецке. Вероятно, его тревожили проявления антисемитизма среди местных жителей – такие настроения явно были на руку немцам. Каждое утро он просыпался и молился, чтобы Мария с детьми вошла в дверь, и каждую ночь ложился спать с мыслями о худшем [49] .
Наконец он, видимо, предположил, что Мария осталась в Крупе – она могла спрятаться у друзей. Теперь ему предстояло выбрать: ждать семью или возобновить борьбу против немцев. Если Мария с детьми оказалась бы в дороге, шансы найти их были бы крайне малы, учитывая то, сколько людей бежало через границу. В любом случае решение было очевидным: родина превыше семьи. Утром 1 ноября, в День всех святых, он взял велосипед и поехал в Варшаву на встречу с Яном. В этот день по традиции на кладбищах ставили свечи и живые молились за мертвых, но у Витольда не было на это времени: он отправился в столицу, чтобы продолжить борьбу [50] .
49
Из беседы с Пилецким, 11 марта 2016 года.
50
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 14.
Глава 2. Оккупация
Подъезжая к городу на своем расшатанном велосипеде, Витольд не знал, что его там ждет и как именно он будет бороться. На главной дороге на Варшаву повсюду стояли немецкие КПП, поэтому Витольд передвигался по проселочным дорогам, попутно собирая обрывки новостей. Несмотря на то что не было никакой информации о попытках вмешательства со стороны англичан или французов, Витольд полагал, что это вот-вот произойдет. Единственный шанс изгнать немцев – спланировать восстание и начать его одновременно с наступлением союзников. Витольд знал: он найдет единомышленников, он должен приступить к созданию сети [51] .
51
Pilecki, [W jaki], PUMST, BI 6991, p. 14.
Витольд слился с толпой, переходившей Вислу по единственному уцелевшему мосту. На противоположном берегу он увидел разрушенные здания Варшавы, и это зрелище наверняка потрясло его. Центр города пережил шквал немецких бомбардировок. Улицы были завалены обломками зданий, и людям приходилось пробираться сквозь груды щебня. Сотни горожан останавливались на перекрестке Маршалковской улицы и Иерусалимских аллей, чтобы зажечь свечи перед гигантской насыпью из кирпича и камня, отмечавшей самую большую братскую могилу в городе. Под ногами скрипело стекло из выбитых окон. Йозеф Геббельс, министр пропаганды Третьего рейха, после посещения Варшавы пришел к выводу: «Это ад. Город лежит в руинах. Наши бомбы и снаряды постарались на славу». И даже в немногих уцелевших местах Варшавы кое-что изменилось. «На первый взгляд все выглядело как раньше, но что-то было не так, появилась какая-то странная атмосфера, будто весь город в трауре», – вспоминал очевидец [52] .
52
Nowak, Courier, p. 58; Richie, Warsaw, p. 147; Goebbels, Diaries, p. 37; Landau, Kronika, vol. I, p. 48; Korbo'nski, Fighting, p. 7; Bryan, Warsaw, p. 19, 25. По оценкам Брайана, на город падало от десяти до тридцати тысяч снарядов ежедневно (Bryan, Warsaw, p. 24).
Витольд добрался до квартиры одного из своих приятелей в южной части города. Шок и смятение от увиденного уступили место прагматическим соображениям: нужно понять планы нацистов и решить, как организовать сопротивление. Чудовищная расистская идеология Гитлера уже дала о себе знать. Еще в сентябре Гитлер объявил о присоединении Западной Польши к Третьему рейху, и более пяти миллионов поляков-католиков и евреев были согнаны со своих земель, чтобы освободить место для немецких поселенцев. Оставшаяся часть Польши, включая Варшаву и Краков, должна была стать немецкой колонией. Генерал-губернатором оккупированных польских территорий Гитлер назначил своего бывшего адвоката Ганса Франка, который получил приказ безжалостно эксплуатировать поляков и установить жесткую расовую иерархию [53] .
53
Frank, Extracts, p. 368, цит. по: O’Connor, Butcher, loc. 2008.