Доброй ночи, любовь моя
Шрифт:
– Как будто я умственно отсталая! – взорвалась Жюстина, когда они спустились к выходу. – Да она меня демонстративно игнорировала! Только к тебе обращалась, только с тобой разговаривала.
– Просто заметила, что у тебя кислая физиономия.
Жюстина надела солнечные очки. Снова подкатили слезы, от которых тут же разболелась голова.
Вечером у нее начались месячные. Она подумала, что вот и объяснение. Сказала об этом Натану, извинилась за нытье.
– Я так и думал, что что-то подобное на подходе. Я знаю женщин, у них есть свои
Она не хотела быть одной из женщин, которых он знал с этой стороны. Она забралась к нему в узкую кровать. Просто хотела, чтобы он ее обнял, и ничего больше.
Он сказал:
– Завтра утром у меня встреча с Беном. Он отправится с нами в джунгли.
Она взяла его руку, притянула к себе, положила себе на живот.
– Больно?
– Да, – прошептала она.
Он поцеловал ее.
– Ляг на бок, я тебя обниму.
Ночью из нее вытекло много крови. На простынях и на матрасе остались пятна. Она не хотела, чтобы женщины это видели, и попыталась отстирать пятна, но у нее ничего не вышло.
Они с Натаном позавтракали в ресторане, расположенном в соседнем с гостиницей доме. Заказали сок, кофе с молоком. Белая, тягучая масса на дне чашки, скорее всего, была заменителем сахара. Жюстина с подозрением помешивала ее. Натан съел роти – блюдо, похожее на блинчики с мясным соусом. Сидевшие вокруг мужчины и женщины ели руками.
– Видишь, они только правой рукой едят, левая – нечистая, – объяснил Натан.
– А что они левой делают?
– Сама догадайся.
У Жюстины болел живот, сжимался, словно изнутри ее ногтями драли. Так было всегда в первые дни месячных, никакие таблетки не помогали.
– Может, тебе лучше в гостинице остаться, – предложил Натан. – Выглядишь совсем измотанной.
Она подумала про женщин-уборщиц.
– Нет, ни за что в жизни. Я лучше с тобой пойду.
Они поехали на такси через весь город. Натан указывал на достопримечательности. Национальная мечеть с крышей, напоминающей павлиний хвост, и минаретом высотой более семидесяти метров. Он изменил голос, изображая гида:
– Посмотрите направо, скоро мы увидим знаменитые башни-близнецы...
Он был похож на разыгравшегося мальчика.
– Я тебя люблю, – громко сказала она. – О, Натан, положи меня в нагрудный карман, пусть я там лежу, и никогда, никогда не доставай меня оттуда!
Человек по имени Бен ждал их в комнате с кондиционером. На столе – чай и сок. Жюстина сразу прониклась к Бену доверием. В нем было какое-то спокойствие, ничего напускного, никакой недоброжелательности.
– Значит, собираешься в джунгли, пообщаться с тиграми и слонами, – шутливо сказал он и протянул ей стакан. Английский у него был чистым и правильным.
– Нет, лучше бы, конечно, не общаться.
– Ты знаешь, что в той местности, куда мы направляемся, есть и тигры, и слоны?
Он наблюдал за ее реакцией. Рассмеялся.
– Только их нечасто встретишь. Они прячутся. Как правило, они нас боятся больше, чем мы их.
– Но ведь случалось же, что они на человека набрасывались? – спросил Натан.
– Да, но это было давно.
– Слоны меня пугают больше, чем тигры, – пробормотала она. – Однажды меня посадили на слона, в цирке. Мы туда с папой ходили. Они меня даже не спросили. Вдруг я оказалась наверху, прямо на шершавой шкуре. А пару недель спустя я слышала, как папа рассказывал, что какой-то слон в цирке взбесился. Порвал цепь на ноге и пошел все громить вокруг.
Бен улыбнулся ей. Щеки у него были смуглыми и круглыми, нос – широким и плоским. Он родился в джунглях, но получил хорошее образование, даже в университете учился в Куала-Лумпур.
– Слонам не место в цирке, – сказал он. – От такого кто угодно взбесится.
Они долго беседовали с Беном. Разглядывали карты, составляли длинные списки, что нужно сделать и раздобыть. Поздно вечером отправились ужинать. В соседней забегаловке было всего одно блюдо – жареный рис с цыпленком. Жюстина умирала от голода. Цыпленок оказался кожа да кости. Они заказали по кока-коле.
Натан сказал, что ему хочется холодного пива.
– Здесь пива не подают, – ответил Бен. – Я знаю тут другое место, мы туда в следующий раз сходим.
Ночью она спала крепко, проснулась около шести утра, когда муэдзин затянул молитву.
Она приняла душ вместе с Натаном. Намыливала его большое светлое тело, она никогда не уставала к нему прикасаться. Руки ее стосковались по его коже, теплу, он был наполнен жизнью и силой. В душе у него случилась сильная эрекция, она опустилась на колени и взяла его в рот.
После он едва не расплакался.
– Иногда у меня почти возникает желание снова жениться, – сказал он и погладил ее по щеке.
– Ты думаешь, у нас бы получилось? Или я тоже сделалась бы этакой истеричкой?
– Тебе бы пришлось ею не делаться.
Она постирала свое белье, оно было немного влажным, но должно было быстро высохнуть на теле.
Он сказал:
– Сегодня мы встретимся с остальными, кто пойдет с нами в поход. Два норвежца, несколько немцев, парень из Исландии и даже одна шведка. Мы с ними встречаемся у Бена примерно через час.
Глава 3
Отца похоронили не в семейной могиле. Там, где покоилась его жена-француженка. Нет, похоронили его в противоположном конце кладбища, где располагались новые могилы поменьше.
Жюстина слышала, как Флора сказала Виоле:
– Зачем это, чтобы они соединились в смерти? А потом мы бы там лежали втроем? Нет! Когда меня не станет, то там будем только мы. Только он и я.
– А малышка Жюстина?
Флора глухо рассмеялась:
– Малышка Жюстина больше не малышка, не видишь, уже так выросла, что скоро перезреет?