Добрый ангел
Шрифт:
Николас открыл было рот, чтобы что-то сказать, но он был слишком ошеломлен, чтобы выдумать что-нибудь подходящее.
— Не могу поверить, что вы считали моего брата настолько бесчестным, — сказала Джоанна.
— Но это логично, черт возьми! — возразил ее муж.
— И как же тогда решилась бы эта проблема? — поинтересовалась Джоанна.
— Сейчас он здесь, — ответил Габриэль. — Священник бы обвенчал их. Вы же слышали, что я обещал Мак-Кею относительно брака, не так ли?
— Но для меня невозможно выйти за него замуж! Поскольку, делая это взволнованное заявление, Клэр указывала на Николаса, он естественно, предположил, что она говорит о замужестве с ним.
— Проклятье! Разумеется, это невозможно, — огрызнулся он. — Я мог бы к тому же упомянуть, что я не просил вас выйти за меня замуж. Клэр вскочила на ноги.
— Пожалуйста, простите меня, — вырвалось у нее, — но мне нужно глотнуть немного свежего воздуха.
Габриэль кивнул, и Клэр тут же вышла из залы. Николас проследил за ней взглядом, а потом снова повернулся к сестре. Та смотрела на него, нахмурившись.
— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, кой черт здесь происходит?
— Ты обидел Клэр, Николас. Тебе бы лучше догнать ее и принести свои извинения.
— Чем же я обидел ее?
— Ты отказался на ней жениться, — пояснила Джоанна. — Не так ли, Габриэль?
Ее муж от души забавлялся замешательством Николаса.
— Именно, отказался, — согласился он, имея в виду еще более раздуть гнев шурина.
— Ну-ка объяснитесь, — потребовал Николас.
— Нехорошо нам так обсуждать проблемы Клэр, — проговорила Джоанна. — Она сама все расскажет, когда будет к этому готова. Так зачем ты приехал сюда, Николас?
Такая быстрая смена темы разговора застала его врасплох. Он не сумел быстро найтись с ответом и повернулся к Габриэлю за помощью.
К счастью для них обоих, к столу подоспел отец Мак-Кечни — он бегом влетел в зал.
— Кит передал мне, что вы хотели поговорить со мной, миледи! — крикнул он. — Вам желательно побеседовать со мной сейчас, или мне прийти немного попозже?
Габриэль с Николасом буквально ухватились за этот предлог, чтобы отвлечь внимание Джоанны.
— Идите, идите к нам, преподобный отец! — воскликнул Габриэль.
— Рад снова видеть вас! — воскликнул Николас одновременно с ним.
Если священник и был удивлен горячими приветствиями обоих воинов, то он не показал виду.
— Я слышал, что вы возвратились к нам, Николас, — сказал отец Мак-Кечни. — Приехали проверить, как тут ваша сестра? Вы можете видеть, что она счастлива, — прибавил он.
— Вот почему ты проделал такой долгий путь? — спросила Джоанна.
Грешно признаваться, но она действительно забавлялась неловким положением, в которое поставила брата. Ему трудно было лгать, решила она, если судить по выражению его лица.
Габриэль поспешил ему на выручку.
— Вы уже обедали, отец мой? Джоанна, где ваши хорошие манеры? Позовите слуг, чтобы угостить гостя.
— Я уже отобедал, — остановил его священник. Он сел рядом с Джоанной, отклонил предложение чего-нибудь выпить, а затем углубился в детальный рассказ о порции нового варева Огги.
— Оно просто сбивает с ног, — произнес священник. Джоанна посмеялась над его преувеличениями.
— Вот что согреет нас в долгие… — Священник собирался сказать, что этот напиток согреет их в предстоящие холодные зимние ночи, но поспешно изменил свое замечание: — Или, скорее, наоборот.
— Долгие — что? — спросила Джоанна.
— Долгие теплые зимние ночи, — промямлил священник, поглядывая в сторону Николаса. Очевидно, он все еще не простил брату Джоанны выдуманную им ложь о теплом климате Нагорья.
Николас был поражен: неужели все до сих пор утаивают правду от его сестры? Он едва не расхохотался, но вовремя спохватился.
— Знаешь ли, Николас, с тех пор как я приехала сюда, здешний климат, кажется, переменился и стал в высшей степени непредсказуемым. А некоторые ночи здесь прямо-таки холодные.
— Ну нет, девочка, здесь никогда не бывает холодно, — возразил Габриэль.
— Но Джоанна… — начал Николас.
— Так ты скажешь, зачем приехал сюда? Ведь ясно, что-то произошло, иначе бы ты не торопился так и приехал вместе с матушкой.
— Да, что привело вас к нам, сын мой? — также пожелал узнать священник.
Николас напрягся, выдумывая подходящий ответ.
— Погода! — произнес он после минутной паузы. — Я не мог жить дальше с этим грехом на душе, Джоанна. Вот я и приехал сюда рассказать тебе правду.
Джоанна прыснула со смеху и заявила, что не верит ему. Но он уже начал сочинять, и, черт побери, он не был намерен останавливаться на полдороге.
— Я солгал тебе, Джоанна, и приехал сюда затем, чтобы покаяться в этом.
— Ты имеешь в виду свою ложь относительно климата?
Николас улыбнулся. Ее смех и ее лукавство были одинаково заразительны. Внезапно его осенило: она с самого начала знала о его лжи.
Он шагнул вперед и ткнул в нее пальцем:
— Ты знала об этом… все время, не так ли? Она кивнула.
— Конечно, я знала. Но я ношу шерстяной плед, Николас.
— Тогда всякий раз, когда кто-нибудь из нас лгал, говоря, что погода нынче необыкновенно холодная, вы знали правду, дочь моя?
Священник говорил это с ужасом. Джоанна кивнула:
— С вашей стороны было добрым делом поддерживать ложь моего брата, отец мой, поскольку вы думали только о моем счастье.
— У вас есть склонность к юмору, жена, — заметил Габриэль.
— К вывернутому наизнанку юмору, точь-в-точь как выворачивается щит под проливным дождем, — согласился Николас.
Джоанна засмеялась. Неожиданно она зевнула и тут же извинилась. Габриэль заявил, что ей пора спать.
— Сначала я бы хотела кое-что обсудить с вами, господа, — сказала она, — а потом уж я пойду спать.