Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть
Шрифт:
Неожиданный дефицит энергии привел к осознанию предела нищеты, до которого опустилась Британия в результате войны. Ее имперская роль оказалась неподъемным грузом. В эти несколько суровых и морозных недель февраля 1947 года лейбористское правительство Клемента Эттли передало труднорешаемую проблему Палестины Объединенным Нациям и объявило, что предоставит независимость Индии. А 21 февраля оно сообщило Соединенным Штатам, что больше не может позволить себе поддерживать греческую экономику. Оно попросило Соединенные Штаты взять на себя эту ношу, что подразумевало и более широкую ответственность на Ближнем и Среднем Востоке. Тем не менее ситуация ухудшалась. Экономический разлад по всей Европе, вызванный погодой и энергетическим кризисом зимы 1947 года, обострил дефицит американских долларов, что ограничивало возможность Европы импортировать жизненно необходимые товары, и парализовал
Первый шаг к предотвращению всеобщего распада был предпринят в июне 1947 года в Гарвард-Ярде, в Кембридже, Массачусетс. Там, в Гарвардском университете в день присуждения ученых степеней государственный секретарь Соединенных Штатов Джордж Маршалл представил концепцию широкомасштабной программы иностранной помощи, которая поможет возродить и перестроить экономику Западной Европы в рамках континента, и это заполнит брешь, созданную дефицитом долларов. В дополнение, Программа восстановления Европы или, как ее вскоре стали называть, план Маршалла, стала Центральным элементом сдерживания советской мощи.
Среди первых проблем, требующих разрешения, был европейский энергетический кризис. Добыча угля была недостаточной, производительность низкой, рабочих рук не хватало. Более того, во многих странах коммунисты занимали ведущее положение в горняцких профсоюзах. Нефть была частью решения; она могла заменить уголь в промышленных котлах и на электростанциях. Нефть, кроме того, была единственным источником горючего для самолетов, автомобилей и грузовиков. „Без нефти план Маршалла не мог бы действовать“, – говорилось в одном из докладов американского правительства того времени.
Парижане, ответственные за программу восстановления Европы, не очень волновались о физической доступности нефти. Они просто рассчитывали, что компании обеспечат поставки. Нефть тем не менее следовало импортировать, и это было не только частью решения, но и частью проблемы. Примерно половина европейской сырой нефти поступало от американских компаний, а это значило, что за нее надо было платить в долларах. Для большинства европейских стран нефть была самой большой единственной статьей в их долларовом бюджете. В 1948 году было подсчитано, что более 20 процентов помощи по плану Маршалла в последующие четыре года будет потрачено на импорт нефти и нефтяного оборудования.
Цена стала самым спорным вопросом. Европейцы в 1948 году живо обсуждали проблему утечки долларов из-за покупки нефти, когда цены, быстро возрастая, достигли наивысшего уровня послевоенных лет. „Какая жалость, – говорил британский министр иностранных дел Эрнест Бевин американскому послу, – американцы голосуют за выделение денег на помощь Европе, а рост цен на нефть сводит на нет их усилия“. Утечка долларов приводила к ожесточенным спорам о том, сколько „долларовой нефти“ (от американских компаний) и сколько „стерлинговой нефти“ (от британских компаний) будет доставлено в Соединенное королевство и в остальную Европу. Между нефтяными компаниями также велась война цен, особенно на растущие поставки ближневосточной нефти, и спор по вопросу будут ли цены устанавливаться в результате конкуренции, или они могут и должны быть ниже. В конечном итоге после долгих дебатов цены на ближневосточную нефть стали снижаться ниже уровня, отмеченного к тому времени в американских ценах. Это означало конец ценового соглашения, заключенного двумя десятилетиями раньше в замке Экнакерри. Последние остатки довоенной системы „как есть“ теперь исчезли13.
Однако несмотря на все противоречия, основополагающий факт состоял в том, что план Маршалла сделал возможным и подтолкнул далеко идущее преобразование в Европе – переход от экономики, основанной на угле, к экономике, основанной на нефти. Дефицит угля, сопровождаемый борьбой рабочих и забастовками в угольной промышленности, дал мощный импульс этому изменению. „Это неприятно, но государству необходимо импортировать больше нефти“, – говорил Маршаллу британский министр финансов Хью Дальтон. Государственная политика также поощряла переход электростанций и промышленности от угля к нефти. С притоком большого количества дешевой нефти с Ближнего Востока она могла эффективно конкурировать с углем в цене. Более того, когда промышленные потребители стояли перед выбором, они могли видеть ясную разницу между углем, где аварии и катастрофы при добыче были ежедневной пищей для прессы, и нефтью, чья доставка и снабжение осуществлялись гладко и эффективно.
Где возможно нефтяные компании захватывали новые рынки, как в промышленности, так и в быту, во втором случае происходило революционное обновление центрального отопления. По словам одного из менеджеров „Шелл“, „англичане стали осознавать, что
Оставалась еще проблема доставки на рынок этих быстро растущих объемов нефти.“ Арамко“ и ее материнские компании, теперь их было четыре, продолжали бороться за строительство ТАТ, который доставит нефть Саудовской Аравии к Средиземноморью. Но на его пути стояло несколько существенных препятствий. Сталь, которой было недостаточно, оставалась под контролем правительства США, а на трубы для этого гигантского предприятия потребовалась бы большая часть всего производства стали в Соединенных Штатах. Независимые нефтяники и их союзники в конгрессе пытались заблокировать ее выделение, в надежде предотвратить наращивание огромных объемов дешевой зарубежной нефти, которая, как они опасались, потечет на американский рынок. Но в администрации Трумэна существовала значительная поддержка ТАТ, главным образом за счет идеи, что ближневосточное нефтяное снабжение было существенной частью плана Маршалла. Без трубопровода, предупреждал один из представителей государственного департамента, „Программа восстановления Европы окажется в чрезвычайно затруднительном положении“.
Другим препятствием было упорство стран, которые должен был пересечь нефтепровод, в особенности Сирии, все они требовали казавшиеся чрезмерными транзитные сборы. В это самое время раздел Палестины и основание государства Израиль осложнили отношения американцев с арабскими странами. Но возникновение еврейского государства и его последующее признание американцами угрожали не только строительству трубопровода. Ибн Сауд, как и любой другой арабский лидер, был твердым и откровенным противником сионизма и Израиля. Он говорил, что евреи были врагами арабов еще с седьмого века. Американская поддержка еврейского государства, сказал он Трумэну, будет смертельным ударом по американским интересам в арабском мире, и, если еврейское государство возникнет, арабы „будут осаждать его до тех пор, пока оно не умрет от голода“. Когда Ибн Сауд в 1947 году нанес визит в управление „Арамко“ в Дахране, он похвалил апельсины, которые ему подали, а затем спросил, не из Палестины ли они, т. е. не из еврейского ли кибуца. Его успокоили, апельсины были из Калифорнии. В своем противостоянии еврейскому государству Ибн Сауд держал, как назвал это один британский представитель, „козырную карту“, он мог наказать Соединенные Штаты, отозвав концессию „Арамко“. Эта возможность крайне беспокоила не только заинтересованные компании, но также, конечно, государственный департамент и министерство обороны США.
Но для создания Израиля имелись свои стимулы. В 1947 году Специальный комитет Организации Объединенных Наций по Палестине рекомендовал раздел Палестины, что было принято Генеральной Ассамблеей и Еврейским агентством, но отвергнуто арабами. Арабская „Освободительная армия“ захватила Галилею и атаковала еврейский сектор Иерусалима. Палестину захлестнуло насилие. В 1948 году Великобритания, не находя выхода, сложила свой мандат и отозвала свою армию и администрацию, ввергнув Палестину в анархию. 14 мая 1948 года Еврейский национальный совет провозгласил государство Израиль. Оно практически немедленно было признано Советским Союзом, за которым вскоре последовали Соединенные Штаты. Лига арабских государств предприняла полномасштабное нападение. Началась первая арабо-израильская война. Через несколько дней после провозглашения Израилем государственности, Джеймс Терри Дьюс из „Арамко“ сообщил государственному секретарю Маршаллу слова Ибн Сауда, что „в определенных обстоятельствах он может быть вынужден применить санкции против американских нефтяных концессий… не по своей воле, но поскольку давление арабского общественного мнения на него так велико, что он больше не может ему противостоять“. Спешно проведенное исследование государственного департамента, однако, показало, что несмотря на большие резервы, Ближний Восток, исключая Иран, обеспечивает лишь б процентов нефтяных запасов свободного мира, а такое сокращение потребления нефти „может быть достигнуто без больших лишений для любой группы потребителей“15.