Дочь Галилея
Шрифт:
«Аристотель говорит, что шар весом в сто фунтов, падающий с высоты в сто браччиа[8], достигнет земли в тот момент, когда шар весом в один фунт пролетит всего одно браччио. Я же утверждаю, что они приземлятся одновременно, - так Галилео подводил впоследствии итоги спора.
– Проведя эксперимент, вы убедитесь, что большой шар опередит маленький на пару дюймов. И неужели теперь в эти два дюйма вы хотите спрятать аристотелевские девяносто девять браччиа и, рассуждая только о моем незначительном промахе, умолчать о его гигантской ошибке?»2
Однако именно так оно и было. Многие философы XVI века, не имевшие привычки получать доказательства экспериментальным путем, предпочитали мудрость Аристотеля странным выходкам Галилея, что сделало его самого в Пизе весьма непопулярной фигурой.
Когда в 1591 г., в возрасте семидесяти лет, умер Винченцо, Галилео принял на себя ответственность за финансовое обеспечение всей семьи, имея лишь нищенскую зарплату профессора
Галилео охотно, даже с энтузиазмом оказывал родным помощь. «Подарок, который я собираюсь сделать Виржинии, представляет собой набор шелковых занавесей для кровати, - писал он матери из Пизы как раз накануне свадьбы сестры.
– Я купил шелк в Луке, заказал работу ткачам, так что, несмотря на огромную ширину полотна, вся ткань обошлась мне лишь в три карлини за ярд. Материал полосатый, и я думаю, тебе он очень понравится. Я заказал и подходящую к ткани шелковую бахрому и мог бы без труда приобрести и остов кровати. Но не говори никому ни слова, это должно стать для нее полной неожиданностью. Я привезу все, когда приеду домой на праздники перед Великим постом, и, как я уже писал ранее, если хочешь, могу также привезти ей бархат и дамаск в количестве достаточном, чтобы сшить четыре или пять красивых платьев»[9].
В 1592 г., через год после того, как его отец был похоронен во флорентийской церкви Санта-Кроче, Галилео уехал из Пизы, поскольку получил место профессора математики в Падуанском университете. Увы, ему все же пришлось покинуть родную Тоскану и отправиться во владения Венецианской республики, но, по крайней мере, он теперь занимал более достойное положение, а доход его возрос до 180 венецианских флоринов в год.
В преклонном возрасте, оглядываясь назад, на прожитую жизнь, Галилео мог бы назвать годы, проведенные в Падуе, самыми счастливыми. Он приобрел влиятельных друзей из числа крупнейших лидеров республики (как культурных, так и интеллектуальных); они приглашали его в гости, советовались с ним по поводу строительства кораблей на Венецианской судоверфи. Сенат Венеции даровал Галилео патент на изобретенное им ирригационное устройство. Поддержка могущественных сторонников вкупе с его стремительно растущей популярностью вдохновенного лектора способствовали росту жалованья Галилея в университете - сначала до 300, а потом до 480 флоринов в год. В Падуе он также проводил семинарские занятия, посвященные изучению свойств движения, - продолжал разрабатывать тему, начатую в Пизе. Семинары эти предназначались для мудрых и знающих людей, понимавших, что движение является основой натурфилософии.
Но посреди этой падуанской идиллии произошло и одно роковое событие. Отправившись как-то в гости к друзьям, проживавшим за городом, Галилео и два его спутника решили укрыться от полуденной жары и устроить сиесту в подвальном помещении. Оно оставалось прохладным благодаря естественной системе охлаждения воздуха: поблизости, в горной пещере, находился водопад, и оттуда тянуло свежим ветерком. При помощи столь остроумного решения вентилировались многие итальянские виллы XVI века, расположенные в сельской местности, однако при этом внутрь дома могли попадать и ядовитые испарения, а не только благословенный «зефир». Именно так и случилось в доме, где остановился Галилей. Когда мужчины проснулись после двухчасового сна, все трое стали жаловаться на разнообразные неприятные симптомы, включая озноб и судороги, сильную головную боль, потерю слуха и онемение мышц. В течение нескольких дней странная болезнь прогрессировала и оказалась фатальной для одного из гостей; второй спутник Галилея хотя и выжил, но впоследствии тоже скончался от осложнений. Уцелел один лишь Галилей. Однако в течение всей последующей жизни приступы боли, впоследствии описанные его сыном как артрит или ревматические припадки, периодически валили ученого с ног и на долгие недели приковывали к постели.
Падуанский университет, в котором Галилей преподавал на протяжении восемнадцати лет. Библиотека научной фотографии, Лондон
В Падуе произошло и более счастливое событие, - впрочем, никто не знает в точности, когда именно и при каких обстоятельствах это случилось, - Галилео встретил Марину Гамба, женщину, которая двенадцать лет делила с ним часы уединения и родила Галилею трех детей.
Однако Марина так и не вошла в его дом. Галилео поселился в Падуе на Борго-деи-Виньяли (этот
Сестра Мария Челесте Галилей, урожденная «Виржиния, дочь Марины из Венеции», была «рождена в результате прелюбодеяния», как тогда говорили, вне брака, что было отмечено в регистрационной книге прихода Сан-Лоренцо города Падуя 13 августа 1600 г., а 21 августа девочку крестили. Марине к тому времени исполнилось двадцать два года, а Галилео (в документах о рождении ребенка его имя не упоминается) - тридцать шесть. Такая разница в возрасте в ту эпоху была совершенно обычным явлением. Отец самого Галилео достиг уже сорока двух лет, когда женился на его матери - двадцатичетырехлетней Джулии. Год спустя, 27 августа 1601 г., в приходской книге было зарегистрировано крещение «Ливии Антонии, дочери Марины Гамба и…» - далее следовало пустое место.
Прошло еще пять лет, и 22 августа 1606 г. в приходе Сан-Лоренцо крестили третьего ребенка - «Винченцо Андреа, сына мадонны[10] Марины, дочери Андреа Гамба, и неизвестного отца». Формально «неизвестный отец» - стандартное определение для записи о крещении ребенка незамужней матери, тем не менее Галилей отчасти признал сына, дав ему имена обоих дедов.
Вообще Галилей официально признал всех трех своих незаконнорожденных детей наследниками, а их мать - спутницей жизни, но так и не женился на Марине. Исследователи, по традиции, говорят о нем как об одиноком человеке, и отметки в регистрационной книге позволяют предположить, почему Галилей был столь последователен в этом вопросе. В конце концов, это была «Марина из Венеции», а не из Пизы или Флоренции, не из Прато или Пистойи, словом, не из одного из городов Тосканы, куда Галилей собирался рано или поздно вернуться. А ее происхождение - «дочь Андреа Гамба» - не позволяло Марине держаться на равных с бедным, но благородным, патрицианским родом Галилея, имена предков которого можно найти в списках членов городского правительства.
Гравюра работы Джозефа Календи, изображающая Галилея в возрасте 38 лет.
Институт и Музей истории науки, Флоренция
III «Яркие звезды свидетельствуют о Ваших добродетелях»
Хотя в первые годы XVII века карьера Галилея в Падуе продолжала идти в гору, он тем не менее отчаянно сражался с расходами, выполняя принятые на себя финансовые обязательства перед семьей. В 1600 г. его младший брат, музыкант Микеланджело, был приглашен ко двору польского принца и, несмотря на вполне зрелый возраст - ему уже исполнилось двадцать пять лет, - выпросил у Галилео деньги на дорогу и на приобретение одежды. В том же 1600 г. у Галилео родилась дочь Виржиния, а затем ему удалось найти мужа для сестры Ливии. В 1601 г. она заключила брак с Таддео Галетти, но вплоть до последнего момента Галилео пришлось торговаться о размере приданого; он оплатил церемонию венчания и свадебный пир, а также купил для Ливии платье из черного неаполитанского бархата и голубой парчи, которое обошлось в сто с лишним скуди. Затем, уже в 1608 г., Микеланджело женился, переехал в Германию и отказался внести обещанную ранее и зафиксированную в контракте свою долю приданого сестры, что вызвало немалое возмущение зятя, Бенедетто Ландуччи, который пожаловался законникам на то, что его обманули, мошеннически лишив ожидаемой суммы.
К счастью, усилия Галилея на избранном им поприще обеспечили ему новый, дополнительный источник дохода. Обучая частных учеников военной архитектуре и фортификации, он изобрел в 1597 г. свой первый имеющий широкое практическое применение научный инструмент, названный геометрическим и военным компасом. Он походил на пару металлических линеек, соединенных болтом, вдоль всей длины покрытых шкалами и цифрами; к ним на винтах крепилась полукруглая деталь, позволяющая фиксировать оси компаса в раскрытом положении практически под любым углом. В 1599 г., после некоторых модификаций, устройство стало настоящим карманным, как бы мы теперь выразились, калькулятором, с помощью которого можно было производить финансовые расчеты, извлекать квадратные корни, устанавливать расположение войск на поле сражения, а также вычислять оптимальный объем заряда для пушки любого калибра. Кораблестроители из расположенной неподалеку Венецианской судоверфи по достоинству оценили революционное изобретение Галилея, которое помогало им точнее рассчитывать пропорции корпуса судна и делать чертежи в любом масштабе прежде, чем приступить к постройке самого корабля.