Дочь генерала
Шрифт:
Он смешивал краски на палитре, легко метал мазки на холст и рассказывал.
— Не знаю, Наташенька, как там у вас, на северах, а у нас тут на знойном юге родного города жара встала как-то особенно сильно. Сколько уж раз, обливаясь потом и «тая от любви и от жары» как Нани Брегвадзе, пия квас со льдом, меняя мокрые рубашонки и майчонки, о, сколько тысяч раз вспоминал твое самоотверженное стоическое терпение в перенесении тягот от сидения на пьедестале, от жары и духоты — и укреплялся твоим примером.
В последние времена будто к нам Сочи переехали. Ага, не только им, тропическим, но и нам, северным хладнокровным народам,
А еще тут вторую ночь подряд гуляет выпускная современная молодежь в соседней школе — так весь район не спит третьи сутки. Головешка моя стала похожа на нью-йоркскую биржу. Там толкается и прыгает неимоверное количество каких-то брокеров-крикунов и делает внутри шурум-бурум. Так и гудит в башке: «хо-ро-шо, всё будет хорошо!..» Меня, к примеру, качает, будто я принял кружку теплой браги из низкосортных ингредиентов. Но… хорошо! Зато когда спадает жара, мне так что-то ладно малюется!
— А со мною вот что происходит, — продолжил подозрительно долго молчавший Борис. — Самое интересное, планирую писать об одном, а мои шаловливые герои все по-своему переиначивают и ведут себя как хотят. Шпана!.. Я им говорю: ребята, успокойтесь, ведите себя прилично! А то ведь в угол поставлю. А они мне: ты нам не указ, мы подчиняемся законам высшего порядка, а не твоему авторитарному произволу. Ну, ладно, эти… виртуальные… А вчера поцапался со своим реальным редактором Гошей. Этот бывший комсомольский активист постоянно мобилизует массы на борьбу с какими-то врагами народа. То у него и-эн-эн какие-то страшенные, то паспорта не такие, то скинхеды, то кавказцы, то парад геев, то лесбиянок. Я его месяцами ищу, а он после сокрушения демонстрации гомиков принялся воевать с неправильным кино. Недавно в Домжуре устроил на круглом столе скандал с побиванием битых-перебитых журналистских морд лица об стол. Я ему: когда моими нетленками займешься? А он: у меня тут вселенная гибнет, ни до тебя… отстань… Я ему: сымей совесть! А он: совести у меня по горло, а время нету! Как жить?.. для кого?.. и зачем? Но… как доложил предыдущий оратор, хо-ро-шо… всё будет хорошо… всё будет хорошо-о-о, я эта зна-а-аю!
Когда девушка с великим трудом сдержалась, чтобы не потерять благообразие лица и не свалиться от хохота с высокого пьедестала, эстафету принял Сергей:
— А я тут намедни продал три стишка в журнал и за полчаса заработал цельную тысячу рублей. И дай, думаю, побалую себя. Чего я всё кого-то, да чего-то… Сел, как порядочный какой буржуин, на автобус и проехал аж целую остановку. Вышел к магазину для очень сильно важных персон и, пройдя через металлоискатель, под истошный вой, взошел на буржуинские высоты. А сам в себе думаю: эге, а я сегодня, ребята, ваш, буржуинский: у меня, вон, в кармане штанов целая тысяча хрустит.
Прихожу в видео-салон и нахожу новый стенд с элитным кино. Рылся там, копался… Отковырял себе сборники самых злостных элитарщиков: Джим Джармуш, братья Коэны, Антониони, Малкович и Паркер. Три вечера, как идиот, по нескольку часов смотрел и удивлялся, какой дешевый хлам народу втюхивают с ярлыками «знаковое», «культовое»!.. Хоть бы на копейку смысла или какой-нито пользы… Но это ладно.
Принял для харизмы кофейку, посидел у фонтанчика. Поглазел — не скрою — на буржуинских дамочек (кстати, так себе… даром, что
Кажется, под напором шуточной информации девушка подзабыла о предыдущем разговоре. Чего шутники так серьезно и добивались.
Тут вошел бородатый парень лет двадцати пяти и по очереди троекратно расцеловался с мужчинами, на гостью даже не взглянул. Борис после церемонии прошептал в сторону: «Не этим ли целованием ты меня… помечаешь?» Но вошедший на его слова не обратил внимания, потому что занял в центре студии ораторское место и провозгласил:
— Все, братья, три шестерки повсюду! Нас метят на заклание всех до одного.
— Так уж и всех, Игорек? — улыбнулся иронично Василий.
— Пока шел к вам, не меньше ста масонских символов разглядел.
— Как говорит пословица: «Ищущий везде символы найдет», не правда ли?
— К продуктам со штрих-кодами прикасаться нельзя!
— А мы их вилками едим, руками не трогаем.
— Здорово придумали. Я тоже так буду.
— А вилка есть? А то мы поделиться можем.
— Дома есть! Кажется… А у вас, братья, новые паспорта?
— А кто бы нам позволил со старыми по улице ходить?
— А вы их в микроволновке пропарили? Продвинутые люди говорят, что если не пропарить, то излучения из космоса зомбируют.
— А как же, — воскликнул Борис, — пропарили! Аж по двенадцать раз. И знаешь, сразу зомбирование резко ослабло.
— А я только раз… — сокрушенно вздохнул Игорь.
— Да вон в углу наша печка — можешь поупражняться.
— А почему вас на заседании антиглобалистов не было?
— Ты что не видел трех мексиканцев в бордовых сомбреро? Конспирация, батенька, и еще раз конспирация.
— А!.. Мне тоже надо научиться грим накладывать, а то что-то в последнее время постоянно слежку за собой замечаю.
— Так ведь чему удивляться? Ты же масонам жить спокойно не даешь. Они, бедные, тебя уже внесли в списки первых своих врагов. И разными излучениями и знаками сживают тебя со свету.
— Я тоже так думаю, — вздохнул Игорь. — Всюду враги!
— А больше всего их под подушкой, когда спишь. Стоит заснуть — так и прыгают по голове, так и впиваются, гниды зеленые.
— Да я уже и так в ленте с молитвой сплю.
— И как, помогает?
— Да! Конечно! Благодать меньше уходит. А как забуду перед сном надеть, так просыпаюсь вовсе без благодати. Такой… будто голый…
— Ты уж поосторожней, Игорек, — сказал Василий. — А то выйдешь голым на улицу, могут и в милицию забрать.
— Что вы, мне туда никак нельзя. Они же все бесноватые! Тут один как пристал на улице: чего, мол, стоишь тут два часа? Сейчас, мол, в тюрьму заберу и бить-мучить буду.
— А чего ты там два часа стоял?
— Так это… людей раззомбировал.