Дочь Голубых гор
Шрифт:
Она говорила с притворной неуверенностью, но в исходе дела уже ни у кого не оставалось сомнений. Новый друид для них бесценное приобретение. Но необходимо соблюсти принятый в таких случаях церемониал: видимые колебания следовало рассеять вескими доводами, возражения – преодолеть щедрыми посулами. Обмен дарами требовалось обставить должными формальностями, его нельзя было осуществить так просто, ибо это лишало дары их ценности.
Когда Ригантона наконец убедилась, что погребальный обряд будет совершен так, как она добивалась, с ее плеч как будто
И тут она вспомнила, что первоначально предполагала пожертвовать Эпоной ради Окелоса, чтобы друиды поддержали его избрание вождем. Она должна выполнить свое обязательство.
– Совету друидов еще предстоит выбрать нового вождя племени, – сказала она. – Окелос уже взрослый мужчина, в его жилах течет благородная кровь воинов; он так же достоин избрания, как и братья моего мужа. Учитывая, что я жертвую для вас своей дочерью, поддержите ли вы его кандидатуру вместе со старейшинами?
Кернуннос скривил тонкие губы.
– Мы, друиды, приносим обет неусыпно заботиться о благе племени. Я не думаю, что для племени будет хорошо, если Окелос возьмет в свои руки жезл вождя. Он похож на ленивого и злого – только протяни руку, укусит – щенка. Может быть, со временем, когда он станет старше… – Его фраза как бы оборвалась сама собой.
Ригантона не стала продолжать этот разговор. Она получил то, что хотела; ее будущее обеспечено, независимо от того, станет Окелос вождем племени или нет. Сыну же она скажет, что хлопотала за него; больше она ничего сделать не может.
Можно представить себе, какую мину скорчит Сирона, когда узнает, что дочь Ригантоны – друидка!
Кернуннос вернулся в волшебный дом в приподнятом настроении. Он был уверен, что дух Эпоны может вселяться в животных. Возможно, она даже сможет менять свое обличье. Иметь двух Меняющих Обличье сулит племени неисчислимые выгоды.
Будущее представлялось многообещающим.
Всю ночь и весь следующий день, пока тело Туторикса покоилось на дубовом ложе в Доме Мертвых, друиды общались с духами. А в волшебном доме Кернуннос пытался прочесть письмена будущего, проникнуть духом в другие миры, чтобы уловить благие или дурные предзнаменования.
Он был доволен. Никто не выдвигал особых возражений против нового обряда, более того, предложение о его проведении было встречено весьма благожелательно. Воссоединение тела с Матерью-Землей воспринималось как вполне естественное проявление мировой гармонии. Иногда Кернуннос ощущал, что пользуется особым покровительством духов; все, что он предпринимает, бывает неизменно подсказано ему невидимым хранителем; вся его жизнь подчиняется некоему незримому влиянию, как незримый ветер подгоняет корабли Морского Народа.
Великая церемония в честь перехода Туторикса в другие миры была назначена на следующее утро. Так как Ригантона и ее дети должны были участвовать в траурной процессии, для поддержания огня в ее доме прислали пожилую женщину.
Когда небо над восточными горами побледнело, старые пони вождя были в последний раз впряжены в его колесницу. Их сбрую украшали бронзовые звездочки искусной выделки, а узду – металлические пластинки и красные перья. Было решено, что пони поведет Гоиббан. Туторикс лежал в колеснице с закрытыми глазами и с камнем во рту: камень должен был помешать духу вернуться в тело.
Эпона не могла не залюбоваться могучими мускулами и великолепным сложением Гоиббана, который шел вслед за друидами, во главе процессии. Он выразил свое соболезнование Ригантоне, но почти не обратил внимания на Эпону, что сильно омрачило девушку; ей даже почудилось, будто небо затянули темные тучи. У кузнеца был сосредоточенный вид; все мысли его были заняты железом. Погребение займет весь день, и весь этот день, вплоть до завтрашнего, он не сможет работать в своей кузне, а ему было жаль каждого потерянного для работы момента.
За колесницей с телом вождя следовала его семья, потом совет племени. Позади них шли представители от каждой семьи, все они улыбались, всем своим видом показывая, что участвуют в радостной церемонии. Скорбеть полагалось при рождении, появлении нового духа, ибо эта жизнь бывает безмерно тяжела. Смерть же принято было праздновать, ибо перед отлетевшим духом открываются новые возможности.
Оставив деревню, в серебристом свете дня процессия поползла вверх по склону в Долину Предков. Это самое священное место. Здесь погребают урны с прахом усопших; здесь, сходясь вместе, горные духи беседуют между собой; непосвященные вполне могут принять их голоса за шелест ветра в листве. Считается, что Долина Предков обладает могущественными свойствами.
Для тела вождя была уже вырыта и обложена жердями могильная яма. Свободное пространство между деревянными стенами и землей засыпали камнями и щебнем.
Каждый из детей Ригантоны нес что-нибудь, принадлежащее старому вождю. Все семьи приготовили какие-нибудь дары, которые будут сопровождать Туторикса в другие миры и напомнят ему, чтобы он замолвил за них доброе слово.
Все кельты имели на себе что-нибудь красное. Красный цвет – цвет смерти, символизирующий возвращение духа к Великому Огню Жизни, откуда он изошел. Красный цвет – цвет жизни, крови и возрождения.
Шестеро сильных воинов подняли мертвое тело и опустили его в могильную яму, на небольшой деревянный помост, головой в сторону восходящего солнца, что должно было способствовать возрождению. Дары были разложены вокруг тела.
– Помни о том, что мы подарили тебе, – нараспев повторяли дарители; они знали, что принимающий дары тем самым возлагает на себя определенные обязательства. После того как церемония приношения даров закончилась, вперед выступила Ригантона и положила на грудь мужа маленькую бронзовую колесницу, изготовленную Гоиббаном.