Дочь капитана Блада
Шрифт:
Поднявшись на палубу, герцогиня огляделась вокруг. Вокруг неё было много знакомых лиц. Мальчишки, когда-то сопровождавшие Арабеллу в её детских забавах, повзрослели и возмужали, а на гладко выбритых щеках были заметны следы щетины. Но они всё с той же почтительностью глядели на бывшую супругу губернатора. Чуть поодаль, опустив глаза, стояли те, кто привёл её на этот галеон. Граф дес Торрес и герцог Альмадильо, Питт Уоллес и... Но нет... Она не знает, что за имя взял себе этот человек... Взгляд - прямо в эти синие глаза... Немой разговор...
–
– Как пожелаете, герцогиня. Мы все к Вашим услугам.
– Давайте, оставим формальности, капитан, - неожиданно резко произнесла она.
– Мой муж убит, и я уже не герцогиня Аламейда. Я любила Антонио, но его больше нет в живых. Меня ничего более не связывает с Испанией. Насколько я понимаю, ступив на Ваш корабль, я снова становлюсь миссис Брэдфорд. Разве не так?
Матросы и офицеры застыли в немом поклоне. На корабле воцарилось молчание, которое, наконец, прервал голос Сильвера:
– Все паруса ставить! Марсовые - к вантам!
Поднятые паруса расправились под свежим ветром, и «Арабелла», набрав полные лёгкие воздуха, медленно вышла из гавани Кадиса.
Герцогиня стояла на палубе, провожая глазами испанский берег. Слёзы по-прежнему стояли в её глазах. Потеря мужа обернулась для неё внезапной, нежданной радостью. Она обрела намного больше, чем просто любовь... Герцогиня вновь и вновь вслушивалась в голос капитана - немного охрипший, но такой знакомый..
Питт искоса поглядывал на капитана. Тот казался взволнованным, и даже смущённым. Дождавшись, пока береговая кромка исчезла из виду, он тотчас же обратился к квартирмейтстеру:
– Прими командование, Питт. На время. Мне надо серьёзно поговорить с миссис Брэдфорд. Не хотелось бы, чтобы нас беспокоили.
– Я тоже хотел бы многое сказать ей, - вмешался Уоллес, - ты же знаешь о моих чувствах к Арабелле
– Дай нам поговорить, - Сильвер умоляюще взглянул на друга, - У тебя ещё будет время. И прикажи никого не пускать в мою каюту.
– Хорошо, - буркнул Питт и отправился на ют.
Прошёл час, за ним - другой и третий. Квартирмейстер нетерпеливо поглядывал на лестницу, ведущую на нижнюю палубу. Но ни Сильвер, ни миссис Брэдфорд не появлялись. Питт подозвал юнгу.
– Иди, Сид, взгляни, как там капитан. Только в каюту не заходи, а то он тебе уши отрежет.
Смышлёный мальчишка тотчас же ринулся вниз по лестнице и вскоре возвратился назад.
– Дверь закрыта. Ничего не слышно.
– А я тебя подслушивать просил, а?
Юнга покраснел. Смущённый квартирмейстер шепнул ему на ухо.
– Иди ещё взгляни. Может, узнаешь чего?
Через полчаса юнга вновь появился на палубе.
– Дверь открывается!
– едва успел крикнуть запыхавшийся мальчишка, как на палубе появился Сильвер. Он выглядел смущённым и озадаченным, даже немного расстроенным. Казалось, мир вокруг него раз и навсегда изменился, и прежний Питер Сильвер вот-вот канет в небытие.
– Ничего особенного. Мы с миссис Брэдфорд по-родственному поговорили.
– Спасибо тебе, Питт. И вам всем, ребята. Я рад, что смог найти миссис Брэдфорд.
– Всё нормально, капитан, - улыбнулся Крисперс, - с тобой мы заработали столько, что нам хватит до конца жизни, так что теперь мы квиты.
– Может, ещё заработаете, пока я ваш капитан, - в улыбке Сильвера скользнула грусть.
– Вот только...
Голос марсового прервал беседу:
– Испанцы! На северо-западе, по курсу!
Сильвер взглянул в туда, где должны были появиться суда. Две тёмные точки маячили вдали, постепенно приобретая очертания манильских галеонов, неведомым ветром занесённых столь далеко от их обычного пути. Они шли несколько севернее, того курса, которым следовал «Мадридский купец». Огромные плавучие крепости, по сравнению с которым «Арабелла» казалась ореховой скорлупкой, легко скользили по водяной глади. В их трюмах наверняка хранились такие запасы, о которых пиратам оставалось только мечтать. Сокровищницы медленно приблизились к «Арабелле» и, поравнявшись с ней, удалялись всё дальше и дальше. Питт с горечью глядел на капитана, провожавшего корабли полным тоски взором.
– Сегодня не наш день, Питт. Нам нельзя рисковать её жизнью
– Смотри-ка, Питер, это наш знакомый Тич,
Испанцев преследовал шлюп и две барки. На грот-мачте шлюпа с нанесённой на борт надписью «Месть королевы Анны» развевался флаг Тича - красное полотнище, на котором была изображена рука, держащая меч,
Отказывать в помощи собратьям означало нарушить пиратский кодекс чести, поэтому на «Арабелле» был поднят сигнал, который на языке, понятном только флибустьерам, означал «Нужна помощь?».
Ответ был дан немедленно - на мачте «Мести королевы Анны» появился другой сигнал, означавший «Убирайтесь, это моя добыча»
– Ну что, друг, посмотрим, как он справится с такой добычей, - усмехнулся Питер, - сдаётся мне, что эти орешки ему не по зубам.
Судёнышки Тича отчаянно обстреливали галеоны, но залпы его пушек лишь снесли одну из грот-мачт на шедшем впереди галеоне и фок-мачту на другом. Одно из ядер, пущенных испанцами, угодило в склад пороха на одной из барок. На борту вспыхнуло пламя, в мгновение ока перекинувшееся на мачты, паруса и такелаж, и барка запылала. Матросы, за исключением десяти-пятнадцати человек, спустились в шлюпку. Остальные, отбиваясь от огня, попытались укрепить пылающий парус.