Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия
Шрифт:
Джейн помчалась на камбуз. На бегу она слегка ругала себя, признав правоту капитана. В конце концов, кто, как не она, должен был позаботиться об Александре?
На камбузе она налила воду в большую пивную кружку, отрезала ломоть хлеба и устремилась на палубу. «Может, стоило бы посолить? – думала она. – Тогда бы вышло, что его, как на картине из кабинета, встретили хлебом с солью по обычаю его страны. Впрочем, человек, три дня проболтавшийся в лодке среди моря, вряд ли мечтает о соли в первую очередь».
Когда она вернулась, разговор продолжался.
– Вы примерно представляете, в каком направлении плыли? – спросил капитан.
– Я плыл в сторону Аландских островов, – ответил
– Вы ошиблись. Вы уверенно держали курс на остров Готланд, вблизи берегов Дании, без малейших шансов туда догрести.
– Спасибо за то, что вы меня спасли, – сказал несостоявшийся волонтёр русской армии, ещё раз покраснев.
Джейн протянула ему кружку. На одну секунду их глаза встретились, и Джейн окончательно поняла то, что ощущает Александр: горечь от того, что оказался не в русской крепости, а на борту вражеского корабля, радость от того, что враги спасли ему жизнь, и смущение, потому что позволяет себе радоваться. Джейн вспомнила, как Лайонел в три года упал в канаву и целый час пытался выбраться сам, не зовя на помощь, а расплакался, лишь когда его вытащили. Поэтому Джейн, неожиданно для себя, тихо сказала ему одно из немногих русских слов, которое запомнила от папы: «slava Bogu».
Мальчик удивлённо взглянул на неё, и Джейн улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, поблагодарил, взял кружку. Сделал большой глоток, но потом начал пить медленно, будто не хотел. Под конец поднял кружку и вылил в рот последние капли. «Мало принесла», – подумала Джейн.
– Кружка воды и кусок хлеба – типичный тюремный обед из романтической пьесы, – с усмешкой тихо заметил капитан Тремэйн (Джейн смутилась, пожалев, что не принесла из камбуза что-то посущественнее). – Кстати, каков статус спасённого волонтёра Александра?
– В вашем вопросе уже заключён ответ, – сказал майор, – мастер Александр Белетски сам назвал себя волонтёром, направляющимся в действующую армию. Это, а также попытка применить против нас оружие, по моему мнению, делает его комбатантом [34] . Поэтому нам следует поздравить капитана не только с первым успешно выигранным морским сражением, но и с первым пленным, а финскую лодку объявить первым морским призом.
Все взглянули на капитана, которому полагалось принять решение.
34
То есть участником боевых действий.
– Не вижу оснований сомневаться в правоте майора Колверна, – ответил капитан. – Однако я считаю, что нам следует вернуться к прерванному ленчу и пригласить к столу мастера Белетски [35] . Полагаю, мы все заинтересованы в беседе с ним, а мастер Белетски – непосредственно в ленче.
Пленник (Джейн окончательно поняла, что именно пленник) подтверждал это, отщипывая хлеб маленькими кусочками и кладя эти кусочки в рот.
– Простите, сэр, – обратился боцман Три Пинты к капитану, – можно я русскому пленному вопрос задам?
35
Мастер – обычное обращение к ребёнку или подростку из благородной семьи в Англии XIX века. Тем самым капитан подчеркнул, что считает Александра юным джентльменом.
– Валяйте, – ответил капитан.
– Скажите, мастер… как вас… вы до этого-то сами часто гребли?
– Первый раз в жизни, – ответил Александр.
– Оно и видно, – кивнул боцман, глядя на пленника с необычной смесью
– Юнга! – капитан опять заметил Джейн.
«Сейчас спросит, что я делаю на палубе», – подумала она, и не ошиблась.
– Хватит здесь торчать! На камбуз, за обедом для волонтёра Сэнди! – И добавил чуть тише, чтобы тот не услышал: – Положи две порции. Других пленных пока не предвидится.
Джейн умчалась.
«Быть стюардом не так и плохо, – в очередной раз подумала Джейн, – услышишь и узнаешь все, о чем в салоне говорят». Правда, чужие разговоры напоминали чужую книжку: только начал читать, а её закрыли и отобрали.
Разговаривали, конечно, с пленным Александром, или, как начала называть его Джейн, Сэнди. Сэнди ел медленно, аккуратно (а ведь ладони были перевязаны), но непрерывно, умудряясь отвечать на вопросы.
– Вы не будете против, если мы отдадим вас на растерзание профессиональному любопытству мистера Вандерби? – спросил пленника майор Колверн («Знали бы, что это за профессионал!» – зло подумала Джейн).
Сэнди не возражал, и мистер Вандерби, или Счастливчик Джон, засыпал его вопросами, которых следовало ждать от журналиста, особенно от американского. Джейн пришлось признать: любопытство мошенника было искренним и настырным, как будто он и вправду корреспондент.
Александру пришлось отвечать на все возможные вопросы, которые никогда бы не пришло в голову задать всему Камбузному Клубу. Американец спрашивал про царя и наследника престола, про русские женские нравы, про крестьян и дворянство, про русскую церковь и русские свадебные обычаи. При этом большинство вопросов задавались по принципу «а это правда?». Правда ли, что русские дворяне могут жениться только с согласия царя? Правда ли, что в Петербурге до сих пор стоит ледяной дворец, построенный одной из цариц? Правда ли, что в русских домах мебель появилась лишь после того, как русские войска победили Наполеона и привезли мебель из Парижа? На такие вопросы хочешь не хочешь, но ответишь.
Даже офицеры, не особенно осведомлённые о российской жизни, иногда посмеивались, а майор однажды заметил:
– Мастер Белетски, не удивляйтесь. Эти американцы уверены, что в Испании по-прежнему проходят аутодафе, а греки верят в Зевса и Афродиту. Однажды мне попался любопытный тип, удивляющийся, почему Вашингтон не имеет посольства в Шотландском королевстве, он не знал, что эта институция [36] не существует уже полтора века.
Словно опровергая мнение о глубинном американском незнании, мистер Вандерби задал Сэнди несколько серьёзных вопросов, касающихся торговли, в частности хлебного вывоза («динамика цен», как смогла определить Джейн). Иногда Александр даже не мог ответить.
36
Дословно «учреждение». Англия и Шотландия объединились в единое Соединённое Королевство по Союзному договору 1708 года.
Сами офицеры задавали вопросы редко. На один из них, содержавший мягкий и деликатный интерес к укреплениям Або, Сэнди ответил:
– Моя встреча с вами является ответом на ваш вопрос. Первоначально я прибыл в Або, но увидев, как укреплён город, я усомнился, что союзная эскадра решится атаковать этот форт, и направился туда, где атака была возможна.
Молчание было прервано аплодисментами майора Колверна. Остальные офицеры тоже несколько раз ударили в ладони.
– Не думаю, мастер Белетски, – сказал майор, – что в вашем положении кто-нибудь дал бы лучший ответ.