Дочь Клодины
Шрифт:
И Мэг снова рассмеялась.
Звук шагов, раздавшийся за дверью, сопровождался звоном фарфоровой посуды, и обеим стало ясно, что по лестнице поднимается Эмми. Мэг встала, чтобы открыть дверь, половицы скрипели под ногами. Дом был старым, и, естественно, деревянные полы начинали скрипеть всякий раз, когда кто-нибудь заселялся в него, сойдя с корабля. Так как на улице было сыро, за окнами барабанил дождь, а совсем недалеко плескались волны, нетрудно было представить, что кто-то мог плыть по течению с надеждой остановиться в теплом местечке. Эмми вошла в комнату, держа в
— Здесь действительно превосходно, миссис. Надеюсь, что моя дочь вела себя прилично и помогла вам распаковывать вещи.
— Да, она очень мне помогла. Она трудолюбивая девушка.
— Очень рада слышать это. Мэг, пойди зажги огни и можешь отдыхать.
Мэг сделала так, как велела ее мама, и вышла из комнаты. Люси заметила, что Эмми хотела что-то сказать, но колебалась.
— Вы хотите о чем-то поговорить со мной, миссис Линден?
— Это займет совсем немного вашего времени.
Эмми быстро и проворно присела на стул, на который указала Люси, несмотря на свои пышные, округлые формы.
— Я всегда стараюсь познакомиться со своими арендаторами, если это возможно, но не хочу, чтобы вы думали, что я назойливая, потому что это не так. Я еще не сдала в аренду другие комнаты, но если я и сдаю апартамснты, то только уважаемым людям, которые не принесут беспокойства. Вы знаете, что я люблю, когда в доме тихо и спокойно, когда люди, живущие в нем, ведут себя прилично и не нарушают порядков.
Люси сразу поняла, что Эмми хотела оградить ее от того, что она, скорее всего, услышит о прошлом этого дома от других людей, живущих в Истхэмптоне. Но она еще не подозревала, что Люси обо всем уже знает.
— В этом доме занимались контрабандой, но это было давным-давно, — вырвалось у Эмми. — Подобное было распространено не только здесь, но и на всем побережье. Конечно, все уже в прошлом. Когда я стала владелицей коттеджа, ничем таким здесь уже не занимались.
Люси колебалась, но недолго, решив, что будет все-таки лучше, если она откроет правду.
— Мне рассказали, что в прошлом в этом доме занимались не только контрабандой.
Эмми прищурила глаза, как будто защищаясь.
— Что вы имеете в виду?
— Я так понимаю, что морской коттедж был когда-то борделем.
Реакция на слова Люси выглядела театральной. Несдержанно, показывая свое негодование и возмущение, Эмми вскочила на ноги.
— Это неправда. Я точно знаю. Я сама останавливалась в этом доме, когда была молодой девушкой. Люди как сплетничали и пускали слухи раньше, так они делают это и сейчас, и, обливая грязью этот дом, они тем самым пачкают свою душу. Лучше бы вы не обращали внимания на то, что говорят.
— А я и не собираюсь, — спокойно ответила Люси. — Когда я решу выехать из морского коттеджа, то причиной этому не будет то, что происходило здесь двадцать или более лет назад, я покину этот дом, если произойдут какие-то изменения в моей жизни или если я буду вынуждена уехать из него
Медленно Эмми снова присела на стул, находясь в полной растерянности, она не могла выдавить из себя ни слова, что для нее было нехарактерно. Она сглотнула, будто пытаясь вернуть способность говорить.
— Вы честная леди, миссис Ди Кастеллони. Кто, как не истинная леди, может иметь свое собственное мнение, не зависящее от слов других. Я ценю то, что вы своим поступком дали новое дыхание мне и моему дому. Я уважаемая леди и делаю все, чтобы и к моему жилищу относились с почтением, и могу честно сказать, что я всегда всеми способами старалась воспитать Мэг подобающим образом. — Эмми расслабилась. — Я признаюсь, что люди, которые останавливались здесь много лет тому назад, не были святыми и невинными. Они часто устраивали пирушки со спиртными напитками и танцами, а также любовные оргии, вы ведь понимаете, о чем я говорю. Двое братьев-рыболовов стали владельцами этого дома после смерти их отца, а они всегда были необузданными и сумасбродными, поэтому неудивительно, что большинство девушек деревушки спешили вечером сюда, чтобы посмеяться и позабавиться. Больше и идти-то было некуда.
Ее лицо снова стало спокойным, она положила руки на свою широкую талию.
— Вам, наверное, трудно будет в это поверить, миссис, если вы обратите внимание на размер моей одежды и на фигуру, но в молодости я очень искусно танцевала, и много раз я исполняла джигу под гармошку на том огромном столе, стоящем на первом этаже, а все хлопали и пели.
Представить ее танцующей на столе было не так трудно, несмотря на ее объемы, Эмми двигалась очень плавно и бодро. Люси стало интересно, присутствовал ли там мистер Линден и где он сейчас, но почему-то Эмми не упомянула ни разу его имени, вероятней всего, он бывал на этих танцевальных вечеринках.
Как только на улице потемнело, задул сильный холодный ветер, бьющийся о стены, и ощущение того, что море забурлит и станет коричнево-красного цвета, усиливалось. Гул и рев ветра слышался в трубе, дрова в камине за решеткой потрескивали очень шумно, поэтому Люси не услышала, как постучали в боковую дверь, и продолжала читать книгу, даже не подняв головы. Находясь на первом этаже, Мэг прислушалась к стуку, но когда наверху не скрипнула ни одна половица, что означало бы, что Люси услышала стук в дверь, Мэг сама вышла в коридор, чтобы открыть. Свет фонаря, который она держала в руках, с ног до головы осветил Ричарда, стоящего под навесом двери, капли дождя стекали по полям его шляпы и ручейками катились вниз по клетчатому плащу. Его губы растянулись в улыбке.
— Привет, Мэг, — сказал он удивленно. — Давно тебя не видел.
Но она видела его. Издалека. Когда он ехал верхом на лошади. Он остановился, чтобы поговорить с рабочими, которые строили пирс.
— Тогда, должно быть, ты ходишь с закрытыми глазами, — ответила она дерзко, — потому что я все еще живу в Истхэмптоне, как и ты, и не собираюсь переезжать в другое место.
— Я тоже не собираюсь, Мэг, — проговорил он, заходя в дом и снимая шляпу.