Дочь Клодины
Шрифт:
Ричард должен был отвезти Люси обратно в отель, но Джордж и Рут Холлэнды предложили подвезти ее, и она с удовольствием согласилась, ведь они ехали в том же направлении, и им было по пути. Она пожелала Донне спокойной ночи, и Ричард вышел проводить ее во двор.
— Я сожалею, что ваш первый визит в наш дом оказался таким неприятным, — сказал он, сжимая ее руки в своих.
Она подняла глаза и посмотрела на его лицо, которое находилось в тени, ее же освещалось нежным светом, льющимся ярким потоком из гостиной, так как двери были открыты.
— Это не ваша вина, — ответила
— Я буду рад поговорить с вами в любое время. — Ричард взял руку Люси, поднес ее к губам и поцеловал.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, он проводил ее до кареты и усадил рядом с Рут. Когда экипаж двинулся по дорожке, посыпанной галькой, Люси обернулась, чтобы помахать рукой на прощание, и увидела, как Джош подошел к Донне, стоящей в освещенных светом дверях. Донна быстро помахала Люси и отвернулась. А она все продолжала смотреть из окошка кареты, пока они не свернули за поворот и не скрылись за холмами.
Глава 5
Двое мужчин напрягались, таща чемоданы Люси наверх в ее новую комнату, находящуюся в морском коттедже, озлобленные тем, что проход в нее был слишком узким, но наконец им удалось поднять и занести вещи в просторные апартаменты. После того как чемоданы были распакованы, Мэг, дочь Эмми, без посторонней помощи спустила их на первый этаж и положила в подвальное помещение. Молодая и сильная, с крупными темными кудрями, спадающими с высокого лба, она была более женственной, чем ее мать, но с такими же хитрыми, лукавыми глазами, которые, казалось, впитали в себя цвет серо-голубого моря, рядом с которым они жили.
Такова была натура Мэг — всем помогать. Она помогла Люси распаковывать вещи, а затем практически окружила девушку своей заботой. За что бы ни бралась Мэг, у нее отлично получалось, потому что она вкладывала в работу всю душу, чем напомнила Люси Алину, которая всегда отлично справлялась со своими обязанностями и была просто хорошим, сердечным человеком. Она вспоминала о своей бывшей служанке с благодарностью и признательностью. Пребывая в состоянии шока, перед тем как она собралась навсегда покинуть Флоренцию из-за всего случившегося в эти дни, она не отдавала Алине никаких указаний, например, что следует собрать и упаковать вещи. Люси полагалась на ее мудрость и рассудительность. Алина по собственной инициативе положила к вещам, подаренным Стефано Люси на дни рождения и новогодние праздники, позолоченные часы, а также еще много необходимых и нужных вещей, таких как постельное белье, персидский коврик и лампу, купленную однажды в Венеции.
— Вам нравится жить в чужой стране? — серьезно спросила Мэг, когда вся рутинная работа была выполнена.
На ее лице было написано недоверие и сомнение, как будто ничего хуже, чем жить в чужой стране, для нее не было.
Люси еле сдержала улыбку. Она всунула ключик в часы и стала их заводить.
— Несмотря на то что в Италии я жила богато и любовалась прекрасными видами, я никогда не чувствовала, что принадлежу этой земле. Мое сердце и душа всегда тянулись в Англию.
По выражению лица
— Я знаю, что вы имеете в виду, я чувствовала то же самое. Я долгое время жила во Франции, плавала на корабле вместе с Бобом, но мне всегда поскорей хотелось вернуться домой. — Она раздраженно вздохнула. — Боб больше не возьмет меня собой в плавание. Он постоянно чуть ли ни затевает драку с Фрогги, если берет меня.
— Он, вероятно, очень ревнивый мужчина. — Люси положила ключик рядом с часами.
— Да, очень. Думает, что я его собственность, но это не так, — упрямо произнесла она, надув и так полные губки. — Он затевает ссоры по любому поводу всякий раз, когда какой-нибудь парень обращает на меня внимание.
— Как давно вы знакомы с ним?
— Я знаю его всю свою жизнь. — Мэг пожала плечами. — Как и всех остальных мальчишек Истхэмптона, с которыми выросла. Представляете, я в сто раз лучше образована, чем большинство из них. — Она горло закинула голову и взмахнула волосами. — Я ходила в благотворительную школу леди Эденфилд, находящуюся при монастыре, в ней училось двадцать бедных девочек, в том числе и я. Именно в этой школе я научилась читать, писать и считать так же хорошо, как шить. Кстати, шила я лучше всех. А также не было ни одной книги, написанной на английском языке, которую я не могла бы прочитать.
Мэг была такой же хвастуньей, как и ее мать, и это каким-то образом обескураживало, потому что она хвасталась так непринужденно и естественно, как свойственно лишь маленьким детям. Но ее внешность не была по-детски простой и невинной, хотя казалась она худенькой и мало весила; в ее движениях читалась решительность и сексуальная энергетика, чувствовалось, что девушка была благородна, щедра душой и жила полной жизнью.
— Почему вы не использовали ваше образование с особой целью? — заинтересовавшись, спросила Люси.
— Вы имеете в виду, почему я не пошла прислуживать? — По тону Мэг было понятно, что она посчитала вопрос Люси оскорбительным для нее. — В школе именно этого от нас и ждали, что мы пригодимся для прислуживания. К этому нас и готовили. Они не рассчитывали, что наши знания могут пригодиться для чего-нибудь другого.
— Но вы могли стать учителем, а затем занять еще более уважаемое положение.
Мэг откинула назад голову и издала звук, похожий на захлебывающийся смех.
— Я учительница? — Она ткнула пальцем в грудную клетку. — Чтобы я? Целый день взаперти? Я бы умерла, если бы мне пришлось заниматься этим. — Девушка резко тряхнула головой, и ее кудри рассыпались по плечам. — По той же самой причине вы не обнаружите меня в шляпке и в фартуке ни в одном отеле или частном доме. Я не возражаю против работы дома, потому что люблю готовить, и у меня отлично это получается, более того, я очень быстро могу убрать дом так, что все будет блестеть, могу развести огонь. Для меня работа не является препятствием или помехой, я обожаю сидеть в своей лодке, плести из лозы корзинки, затем смазывать их дегтем, наполнять тяжелыми камнями и опускать глубоко в воду, для того чтобы поймать омаров, крабов и креветок. Мое самое любимое занятие!