Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
Волчьи шкуры охотно приняли в другой мастерской. И теперь Хрийз не могла нарадоваться обновке. Каждый раз любовалась на своё изображение. Может быть, это и нехорошо в целом, любоваться собой так долго. Эгоизм, нарциссизм (откуда всплыло такое мудрёное слово?), что там ещё, из набора нехороших качества… Да только как удержаться? Если та удивительная девушка в зеркале — ты?
Длиннополая приталенная шуба волчьего меха, кожаные сапожки на каблучке, меховой берет с кисточкой, оригинальные костяные застёжки, серые вязаные перчатки, короткая русая коса, кожаный пояс с ножнами. 'А ведь я красива',— с удивлением и восторженной радостью думала Хрийз, изгибаясь, чтобы заглянуть себе за спину. — 'Да, красива!'
После сильных холодов воздух казался тёплым, ветер — ласковым, а снег под ногами почти не скрипел, прогретый неожиданной оттепелью. Снежные розы отцвели, и среди чёрных колючих ветвей повисли прозрачные, с зеркальными боками, плоды. Год пришёл к повороту, световой день начал понемногу увеличиваться. Бури и морозы ещё предстояли, но в воздухе уже прописалось тёплое дыхание грядущей весны.
У причала возился с малым снегоходом младший Црнай. Рядом крутились мальчишки, моревич и двое береговых, смотрели в руки, подавали инструмент, когда их просили, и страшно гордились вниманием старшего. Хрийз вежливо поздоровалась с начальством и пошла было дальше, но тот неожиданно оставил работу, вспрыгнул на причал, окликнул:
— Хрийзтема, подожди!
Девушка обернулась. Младший Црнай был без шапки, его длинные светлые волосы свободно трепал ветер, завивая в колечки. На это холодно было даже смотреть! Не то, что последовать примеру. Оттепель оттепелью, но ведь не лето же.
— Матушка Здебора просила передать, чтобы ты подошла к ней, в её мастерскую, — сказал он. — Знаешь, где это?
Хрийз кивнула. Она знала. Носила туда волчьи клыки, чтобы ученицы Здеборы сделали пуговицы из них на шубу. Резьба по дереву и кости пользовалась большой популярностью.
— А зачем, не сказала? — спросила Хрийз.
— Нет. Но ты, пожалуйста, сходи к ней. Сходишь?
— Да, конечно. Не вопрос. Что, прямо сейчас?
— Если можешь…
Хрийз могла. Мастерская Здеборы находилась под погодным куполом, но от набережной расстояние было изрядным. Просьба не показалась обременительной. И стало любопытно, что же скажет Здебора. Хрийз в последнее время её мало видела. Поговаривали, будто беременность у неё протекала не очень хорошо, и всё, ясное дело, из-за жадности. Тройня из девочек, мыслимое ли дело. Хрийз не очень понимала, какое сплетникам собачье дело до чужих детей, подобные разговоры её раздражали, и Здеборе она искренне сочувствовала. Трогали ли младшую жену старого Црная людские пересуды или они до её ушей не доходили, оставалось тайной, покрытой мраком. Но если доходили, пусть даже в виде обрывков, то молодой женщине оставалось только сочувствовать.
В мастерской восхитительно пахло свежим деревом, стружками, из соседнего помещения доносило запахи лаков и красок. Здеборы на месте не оказалось. У неё имелось своё собтвенное рабочее пространство, круглая комната за прозрачными дверями, с фонтанчиком и небольшим бассейном-входом в подводную часть домовладения. Цветы в кадках, птички… только кистепёрых рыб в бассейне не наблюдалось. То ли на данный момент уплыли куда-то, плавники чистить, например, или пообедать, то ли сюда их вовсе не пускали…
Двери стояли раскрытыми. Хрийз осторожно перешагнула порог: может быть, хозяйка в глубине комнаты, и из коридора её не видно? Нет, никого…
На небольшом верстачке лежала неоконченная работа и с нею рядом несколько изогнутых пилочек разного размера, нож, какие-то крючочки и тюбик прозрачного лака, всё выглядело так, будто работу бросили ненадолго, отвлекшись на какое-то срочное дело… Работа же представляла собой пояс из деревянных бляшек… почему-то сразу подумалось, что именно пояс, хотя это могло быть что угодно на самом деле. Часть пластин, причудливой формы, оставались гладкими, ожидая своей очереди. Рядом сидела кукла без лица, но в одёжке. Приглядевшись, Хрийз тихо ахнула. Кукольная одежда состояла из искусным образом обработанных деревянных пластинок, тонких, как кружево, совершенных, как алмазы после ювелирной обработки. Юбка, куртка, маечка, колготки, сапожки. Хрийз моргнула, удивляясь. Потом её осенило: наверное же, кукла вырезана из цельного куска сразу с одеждой, невозможно ведь заставить дерево струиться вдоль кукольного тела как шёлк!
Мраморную вуаль на скульптуре Хрийз однажды видела, там, дома, на Земле, в интернете, где же ещё… На фото. Она уже не помнила, почему заинтересовалась темой, как именно нашла ту фотографию, случайно или целенаправленно… а сейчас, откровенно говоря, уже основательно подзабыла, что такое интернет и как в нём можно что-то найти. Но в память врезалось изображение — каменное лицо девушки под тончайшей каменной же кисеёй. Навсегда осталось в душе восхищение мастером, сумевшим сотворить из куска мрамора такое.
И вот теперь — дерево. Не на фото, не на экране оставшихся по ту сторону Грани компьютеров, а наяву. Протяни руку и ощути сама реальность созданного рукой мастера чуда…
— Стой! Не трогай!
Резкий окрик заставил Хрийз подскочить на месте, рука дёрнулась, задела куклу и та завалилась набок, соскользнула с верстачка, и медленно, как в кино, начала падать…
Время растянулось в бесконечность. Отчаяние и ужас от содеянного толкнули вперёд. Хрийз нырнула рыбкой, проехалась коленками, но успела подхватить куклу почти у самого пола. Сама удивилась, что успела.
— А теперь вставай и аккуратно положи на место, — сказала Здебора тихим, но страшным по оттенку голосом, в котором отчётливо читалось 'твою мать!' и 'дура!'
Хрийз поднялась, аккуратно положила вещицу в центр верстачка.
— А теперь, — ласково выговорила Здебора, — посмотри на свои руки. Внимательно.
Руки как руки, что с ними не так… И тут же включилось магическое зрение. От вида зеленоватых, лежалого цвета пятен, стало дурно.
— Ой! — взвизгнула Хрийз, пытаясь стряхнуть налипшую пакость, — ой-ёй!
Пакость не стряхивалась. Самое интересное, что на кукле-то пакости как раз и не было, она наоборот, сияла солнечным теплом.
— Замри, не шевелились, дура, — сакраментальная характеристика умственных способностей всё же прозвучала. — Хуже будет. Сейчас разберёмся. Стой смирно, я сказала!
От командного рыка, неожиданного в устах красивой хрупкой девушки, дрогнули коленки. Хрийз замерла, боясь вдохнуть.
Здебора подошла к верстачку, протянула руку и выдернула откуда-то из скрытого пенала пыточный инструмент, вспыхнувший в её руке синим. Хрийз задушено пискнула.