Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
Она не знала, какой объём информации ей предстояло проглотить и переварить. Но даже если бы знала заранее, не отступила бы ни за что.
В ней начало просыпаться профессиональное упрямство.
Вечер не удался.
Всё валилось из рук, в буквальном смысле. Хотела продолжить работу над заказом, и мало что вышло: нити путались, спицы падали, булавки кололись. С таким противодействием лучше не работать вовсе, подождать лучших времён. И тут же страх липкими мурашками по спине: а вдруг лучшие времена никогда не настанут? И придётся коротать жизнь криворучкой. Хрийз внезапно осознала, насколько вплелось вязание в её жизнь, хоть магическое, хоть простое. Без него будет кисло.
Она отложила работу, потянулась. Решила, раз дело не идёт, почитать книгу, набраться, так сказать, ума.
Но книга захлопнулась сразу же и открываться не пожелала. На немой вопрос почему, пришёл ехидный отклик: 'потому!' Если бы книга имела язык, она бы его непременно показала.
Книга порой вела себя как живое существо, с собственной волей и чувствами. Зла от неё Хрийз никогда не видела, но капризы, вот как сейчас, случались. И уж упрямства тогда выдавалось — вагон с тележкой. Захлопнулась, значит, всё. Хоть на коленях стой или на брюхе ползай.
— Ах так, — сердито сказала Хрийз. — Ну, и лежи тогда!
'Ну, и буду лежать',— всем корешком сообщала книга, показывая мысленный язык ещё раз. Зараза.
Хрийз мстительно накрыла упрямый артефакт подушкой. И отправилась согреть себе горячего.
Терпкий запах счейга, как раз такой, какой любила, с привкусом бергамота и тонкой лимонной ноткой. Сырные булочки в плетёной хлебнице. Собственное отражение в тёмном провале окна, тишина.
Образ одиночества, запах одиночества.
Память из прошлого, подкинувшая песню из старого фильма: О, одиночество, как твой характер крут; Посверкивая циркулем железным — как холодно ты замыкаешь круг, не внемля увереньям бесполезным… Доконало. Песня, образ из детства — старый телевизор с выпуклым ещё экраном, новый год и этот фильм, с историей любви, окончившейся счастливо…
Был бы рядом хоть кто-то. Хотя бы кто-то! Близкий, родной. Свой. Со Снежаном не получилось, Несмеян — это вообще не в тему, и почему-то приплёлся образ-воспоминание сЧая, вот уж кого рядом видеть не хотелось вовсе, никак, никогда, пусть своим флотом командует и на Дахар орёт, а здесь не надобно его с приплатой, впрочем, он и сам не придёт, оно ему надо… и вообще, глупо даже мечтать о такой встрече, кто он и кто она, и какая пропасть в статусах между ними. Но забыть, как хотелось, не выходило, вот в чём штука. Торчал в мыслях, как заноза под ногтем, попробуй вытащи.
Помог. Спас. Совет дал. Не быть благодарной, — себя не уважать. Но лучше бы его всё-таки забыть поскорее, жабу оранжевую, и никогда больше не видеть.
Хрийз сердито отёрла щёки. Толку плакать… Как будто рыдания помогут расплавить пустоту, звенящую в ушах беспросветной тишиной. Что-то надо было делать со своей жизнью, куда-то двигаться и как-то крутиться, иначе засохнешь в четырёх стенах, обратившись в старую сварливую ведьму до срока.
Канч сТруви словно почувствовал её настроение. Явился раньше обычного. Хрийз, по устоявшемуся уже ритуалу, решила согреть счейг для обоих. Прежний пакет закончился, взялась за новый. Нож неудачно соскользнул по скользкой водонепроницаемой обёртке и воткнулся остриём в палец. На коже проступила капля тёмной крови, стремительно набухая прямо на глазах. Хрийз тихо ругнулась сквозь зубы: ранка оказалась глубокой.
В спину будто толкнули ладонью. Хрийз обернулась, и заметила, что сТруви смотрит на её несчастный палец как-то слишком уж странно. Чёрт! Он же вампир. Самый натуральный, причём не такой, как в книжках и Сумерках, а… как Мальграш. Да, именно. Как Мальграш, который едва не выжрал душу до самого донышка. И взгляд сейчас у почтенного господина сТруви совсем мальграшевский. Почти. Недобрая память по упокоенному Сивурну хлынула по спине липким холодом.
сТруви поднял взгляд, посмотрел девушке в лицо. Улыбнулся небрежно, пытаясь скрыть улыбкой… что?
— Окуните в кружку, — предложил он. — Если вам не трудно…
Хрийз с сомнением сказала:
— Палец грязный…
— Ничего, — отозвался он. — К нам зараза не липнет.
Хрийз пожала плечами. Сделаем чело… жабе оран… тьфу, упырю! — одолжение. Ей нетрудно, ему приятно. В конце концов, он для вампира ничего так, нормальный. Магии учит, и вообще.
Ранку обожгло горячим, но боль вскоре утихла. Позже Хрийз узнала, что счейг обладает слабыми антисептическими свойствами и что свежие его листья частенько прикладывают к ссадинам и порезам на манер земного подорожника, чтобы зажило быстрее…
— Что у вас с руками? — спросил сТруви, получив свою кружку.
Как увидел? Когда Хрийз сама не видела ничего предосудительного. И ведь Здебора сказала же, что обошлось…
— Не обошлось, — объяснил он. — Пару вечеров подождите… Аура восстановится.
Он не ругал, не стыдил. Сразу легче стало, ведь подсознательно ждала отповеди. Отповеди не случилось.
— У вас временный недостаток общего магического потока в душе, — объяснил сТруви. — Он провоцирует подобные случаи; душа лечится именно так, Божественной любовью и человеческой болью. Но у меня для вас очень хорошая новость.
— Какая? — не выдержала паузы Хрийз.
— Случайность можно свести к закономерности.
— Как?
— Тренируя собственную волю. Постоянный самоконтроль; приучите себя к нему, это несложно и нарабатывается быстро.
Он пил из своей кружки медленно, растягивая удовольствие, а у Хрийз ныл палец, и пробивало периодически на лёгкую тошноту. Она примирилась с отвратной аурой неумерших, в конце концов, на Канча сТруви просто не надо было смотреть в магическом спектре. Но видеть эту кружку, пусть даже обычным зрением, в которую сама же накапала собственной крови, было выше её сил.
Самое, пожалуй, яркое доказательство чуждости Третьего мира. На земле о подобных существах ходили лишь страшные байки, давно превратившиеся в подвид развлекательного жанра под названием 'хоррор'. А тут вон, сидит напротив тебя один такой, реальный, как никогда, и кажется, отчётливо слышишь шорох собственной крыши, съезжающей куда-то вбок.
— Скажите, — тихо выговорила Хрийз, — а что, Здеборе правда нельзя помочь? Совсем?
— Правда, — кивнул он, и уточнил. — Почти совсем…
— Почти? — уцепилась Хрийз за дающее надежду уточнение.