Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
Потому что перед нею стоял не кто иной, как сЧай собственной персоной. Обознаться было невозможно; он самый. Командующий боевого флота Островов. По совместительству 'судьба', напророченная Хафизой.
— Что вы здесь делаете? — вырвалось у неё помимо воли.
— А ты здесь что делаешь? — с неудовольствием и подозрением спросили у неё.
— Я-а? — от изумления Хрийз начала заикаться; каков вопрос, а? — Я здесь живу вообще-то! Вы что, берега попутали, господин командующий?
Хрийз испуганно прикусила язык в тот же миг, но опоздала. Ярость его полыхнула огнём.
— Вежливости бы тебя поучить, пигалица, — свирепо высказался он, делая шаг. — Ремнём по заднему месту. Чтобы сидеть восьмицу не могла!
Жаркая волна прошлась по телу от макушки до пяток. Что он себе позволяет?! Явился, воспитывает, командует… да кто он вообще такой?! Нет, славный парень, герой войны, высокое военное начальство и обожаемая всеми знаменитость, это да, на доброе здоровье. Но к безродной девчонке из другого мира, наёмному работнику с жемчужных плантаций, какое ему собачье дело? Ремнём, это надо же! В порыве чувств девушка положила ладонь на рукоять инициированного клинка, с которым привыкла не расставаться, и зло бросила:
— Попробуйте!
Что я делаю, метнулось в мозгу. Действующий военный, боевой маг, да просто двухметровый амбал с вот такенными кулаками! Против него любое действие — комариный писк, сомнёт и не заметит. Да, но и терпеть такое к себе отношение!
— Уймись, бешеная, — не определить, чего больше прозвучало в голосе: гнева или презрения? — Ухожу.
Чувства схлынули, стало стыдно. Как бы там ни было, сЧай не пришёл бы без серьёзной причины.
— Подождите, — торопливо сказала Хрийз. — Погодите же…
Она догнала его, схватила за руку, сама изумляясь собственной дерзости. Он посмотрел на её руку, под этим взглядом пальцы разжались сами. Но хоть остановился.
— Извините меня, пожалуйста, — сказала Хрийз. — Я… с дороги. Не ожидала никого встретить… тем более, вас… испугалась.
Острые иголочки сухого снега кололи разгорячённое лицо. Сейчас обругает снова, ну что ж. Его право. Вот прямо сейчас… Но он молчал.
— Давайте сначала? — предложила Хрийз. — Вы мне пожелали доброго вечера, а я ответила: 'Доброго вечера и вам'. Пойдёмте теперь в тепло, расскажете, какое у вас ко мне дело…
— Ты с дороги, сказала. Может быть, пойдём куда-нибудь поесть. Для начала.
— Ну уж нет! — отказалась Хрийз, воображая себе эту картину; последствия славного ужина с Канчем сТруви встали в памяти как наяву. — Там на нас все будут пялиться, и разговора не выйдет. Я… привезла с собой выпечку, голодными не останемся. Пойдёмте же.
Только закрыв дверь, она поняла, как же всё-таки замёрзла. Оттепель закончилась, вернулись холода, поистине адские. Дожить бы до весны, не вымерзнув как мамонт…
Хрийз сняла куртку, торопливо прошла в гостиную, чтобы прикрыть дверь в спальню. В спальне царил бедлам: проспала утром, спешила, не прибралась. Классика жанра: внезапный гость, раскавардашенная постель и разбросанные вещи. Ну, трусов и лифчика не видно, слава богу, они с другого края постели, вряд ли из коридора их успели заметить. Девушка свирепо отругала себя злыми словами и решила впредь убираться всегда, проспала или не проспала, лень или не лень, до последней соринки прибираться, до пылинки. Чтобы больше вот так не позориться. Что о ней этот сЧай думает? Хамку уже встречал, теперь увидел неряху…
— Можешь звать меня сЧай, — сказал он, устраиваясь за столиком.
Кресло жалобно скрипнуло под его весом, но выдержало.
— Так вас Ненаш называл, — отозвалась Хрийз из кухоньки.
Как хорошо, что купила у тех горцев чашечки и заварник, счейам, как говорили местные! Хоть здесь не краснеть.
— Да, Ненаш… И ты можешь. Лично прозвище, приклеилось с войны ещё. Я был самым маленьким в партизанском отряде…
сЧай означало Малыш. Хорош малыш, ничего не скажешь. Под потолок и плечи не во всякую дверь войдут. Странно было думать о том, что этот мужчина был ребёнком когда-то. Маленьким мальчиком, которому приходилось убивать, чтобы отомстить и чтобы выжить…
Хрийз быстро накрыла на стол, снова порадовавшись провидению в лице матушки Милы, уговорившей взять с собой не только инжировые булочки, но и пирожки с рыбой, с яйцами и капустой. Всё это Хрийз красиво разложила по тарелочкам. Не как в ресторане, конечно, но всё же.
Терпкий запах горячего счейга поплыл по квартирке, смешиваясь с изумительным духом свежей выпечки. сЧай взял пирожок, повертел его в руках, а Хрийз подумала с беспокойством, что моревичи, может, пирожки не едят, и зря, получается, отказалась от ужина в ресторане. Пусть бы пялились, но человек бы нормально поел… Что такое голод после сумасшедшего холодного дня Хрийз себе очень хорошо представляла. Но гость съел пирожок не поморщившись, и от сердца отлегло. Почему-то ей было не всё равно, а почему, не понимала сама.
Хрийз вдруг очень остро ощутила всю дичь происходящего. Вот перед ней влиятельный, известный военный чин, из тех, про кого говорят — высшие круги. Сидит в её маленькой квартирке, счейг пьёт и пирожок ест, плюшки с инжиром пробует. Рассказать кому, не поверят. Что вот так вот запросто…
— Я тебя не признал сразу, — заговорил сЧай. — Ты очень сильно изменилась с того дня, как последний раз тебя видел. Твоя аура изменилась, хочу сказать. Не сравнить.
— Извините… — Хрийз не нашлась, что ещё сказать.
Но она сама чувствовала, что действительно изменилась. Ощущала себя совсем иначе, чем раньше. Хрийз затруднилась бы объяснить суть произошедшей с ней перемены. Она просто её чувствовала.
— Мне говорили о Вязальщице Хрийзтеме, — продолжил сЧай. — В голову не пришло, что это ты. Ожидал увидеть другую женщину, старше. Это сейчас среди молодых имя не встречается, а раньше каждая пятая была Хрийзтема….
— Мне говорили, — осторожно сказала Хрийз, — что в Третьем мире сейчас нет Вязальщиков, что все они умерли…