Дочь Ленина. Взгляд на историю… (сборник)
Шрифт:
ОН: Грандиозно!
Ласки.
ОНА: Перестань! И как тебе не надоест?… Но в прошлом году их выселили – капитальный ремонт дома…
ОН: А ремонт, коли деньги на него получены, не начинается годами. Потому что деньги сразу…
ОНА: Сперли. Теперь вижу ты – советолог. И я подсуетилась. Думаю, на хрена мне в гостиницах швейцарам платить, когда такое отличное помещение! Сначала платила технику-смотрителю, который наблюдает за домом… Но теперь мой дружок на себя оформляет… Он как ушел из отеля – стал трудится как это говорится, в силовых структурах (смеется).
ОН: Что?!.. Значит тут прослушивается?!
ОНА: А в отеле – не прослушивается? Ничего – свои слушают, не американцы… Кстати, здесь, думаю, нет. Зачем?… Я ведь сама докладываю про встречи с иностранцами…
ОН: Да ты что!
ОНА: Так положено. К тому же мне за это деньги платят. Только одно плохо – требуют в письменном виде.
(Хохочет).
ОН: Значит ты работаешь на КГБ?
ОНА: Хочешь предложить на ЦРУ?
ОН (испуганно): Ты что? Ты что?!
ОНА: Нет, на ЦРУ не буду. Если бы я жила у вас, тут другое дело, тогда ради бога (хохочет).
ОН: Послушай, значит все что я говорил про эту Светлану…
ОНА (долго хохочет): Да, нет, я шучу! Ну пошутила… Ну не боись – все шутка. Люблю пошутить с вашим братом – иностранцем – вы все так смешно пугаетесь… И главное: сразу забываете про нежности. Хоть одеться спокойно можно. А то пока одеваешься – сто раз приходиться раздеваться.
ОН: Действительно? Шутка?
ОНА: Ну если бы правда, разве я бы рассказала? Что я дура?
ОН: Поклянись.
ОНА: Всегда пожалуйста. Клянусь. Могу дать и честное пионерское впридачу (хохочет). Значит в Америку хочешь нашу девушку вывезти? Кстати, в вашей Америке живет мой хороший знакомый.
ОН: Американец?
ОНА: С клиентами – ни-ни… Разок и разошлись как в море корабли! Он – моя первая любовь. Роскошный брюнет, изволивший лишить меня невинности в четырнадцать лет… А заодно и мою лучшую подругу… (хохочет). Но какой был проницательный! Помню сказал мне: «Девчушка, чую, пора сваливать за бугор – потом такая толкучка начнется, потом столько нас набежит!» Анекдот говорит знаешь: «Что надо делать если в Совке откроют границу?… Влезть на дерево чтобы не затоптали!» (хохочет). Он кроме девок анекдоты любил. До сих пор вспомню и смеюсь. И ведь правда – столько наших набежало! Чтобы побыстрее смотаться, мой анекдотчик заплатил мною одному… Конечно, не только мною – баблом тоже. И представляешь, какого-то несчастного еврея не пустили, а вместо него по еврейской визе выехал мой друг, который кстати русский… Вот такие интересные мерзавцы гуляют сейчас по вашей Америке! С чем вас и поздравляю! (хохочет). Нет, я ему благодарна: главное объяснил мне какой капитал подарила мне природа. «Все мое ношу с собой», – сказал философ. Вот так! Каждый должен научиться: сначала эксплуатировать себя, уже потом – других!
ОН: В четырнадцать лет?! Мерзавец!!!
ОНА: По-моему ты ревнуешь. И правильно. Забыть его невозможно. Как я его провожала! Сколько слез! В тот день отъезжало много настоящих евреев. У меня с евреями особые отношения. Я, вообще-то, могу считать себя почти еврейкой.
ОН: Это как?!
ОНА: Ну это долго объяснять… Эти настоящие сидели в аэропорту и пели песню.
«Вы слыхали, как поют жиды.Нет, не те – не бело-голубые».Это флаг такой ихний – Израиля.
«А жиды, советские жиды, вечные изгнанники России.Вот они расселись на вещах и поют, заглатывая слезы,Про любовь и трели соловья и про отчий дом, и про березы.В дальний путь до голубой звезды.Вас доставит Боинг, не промедлив.А пока в порту поют жиды,Так зовут на Родине евреев».Я даже прослезилась… Домой пришла и даже отец расчувствовался…
ОН: А кто твой отец?
ОНА: О, мой отец! Большой человек.
ОН: (насмешливо) Член Политбюро?
ОНА: Бери выше.
ОН: Горбачев?
ОНА: Еще выше…
ОН: (глядя в небо): Иди на фиг!
ОНА: Нет, все-таки ниже. Ну ладно – пора. Познакомились. И разбежались, Билл… БИЛЛУША… Нужны ли тут прописные?
За окном звук льющейся воды.
ОНА: Вот гады!
ОН: Что это.
ОНА: «Что-что!» Ссут. На Арбате туалетов нет Вот народ и трудится во дворах! Не очень-то слушать приятно… в романтические минуты! Ну ладно, адью, братцы-кролики!
ОН: Ну, может, все-таки, еще повидаемся.
ОНА: Не обижайся. Понимаешь, «слаба на передок»… Быстро привыкаю. И работе мешает. Так что – нет!
ОН: Ты про КГБ, действительно, пошутила?
ОНА: Абсельман… Всё – «кис ми» и – в разные стороны.
ОН: Только позвоню. В последний раз (берет телефон). Светлану можно? Понятно. Ну хорошо. Я тогда уже завтра буду звонить.
ОНА: Нету?
ОН: На дежурстве.
ОНА: Видать, крутое дежурство у твоей Светаньки.
ОН: Что-нибудь передать в Америке твоему знакомому?
ОНА: Хорошая мысль. Моему знакомому от меня одно нежное слово: подонок!
ОН: С удовольствием. Но адреса не знаю.
ОНА: А зачем? Останови у вас на улице любого нашего, И скажи ему – «подонок». И каждый будет знать за что!
Комната в московской квартире. Сейчас здесь двое – тот самый безвестный актер (теперь он с бритой наголо головой) и Билл.
БИЛЛ: Здравствуйте.
БРИТЫЙ: Здравствуйте, товарищ.
БИЛЛ: Простите, это я вам надоедал по телефону все эти дни.
БРИТЫЙ: Значит, это вы, голубчик, Светаньке дозваниваетесь?
БИЛЛ: Глупейшая история. Уже 10 дней не могу с ней соединиться, а мне скоро улетать.
БРИТЫЙ: Да вы проходите, батенька, в комнату… Обувь у нас не снимают. Возвращается Светуля очень поздно с работы, что поделаешь. Все девушки, голубчик, от работы норовят отвязаться, а моя – наоборот, еще дежурит. И допоздна. А вы, поинтересуюсь, батенька, по какому поводу хотите с нею встретиться?… Нет-нет, я отнюдь не вмешиваюсь в ее жизнь, но – нота-бене: такие нынче тяжелые случаи, а она у нас – архидоверчивый человек.