Дочь Озара
Шрифт:
— А моя никто не спросил. Сама балда, — нет, Дул явно отбивался от рук.
— А почему глот пошел с 'волками'? Разве глоты с 'волками' дружат?
— Моя не знай, — Дул ответил после длинной паузы.
— Теперь понятно, чьи следы мы видели на берегу, — произнес Сиук. — Помнишь, Корос, я тебе рассказывал? Их четверо было. Получается, вместе с Ереком еще трое 'волков'.
— А я ничего не понимаю, ерунда какая-то. Если Ерек с дикарями, то где тогда 'волки'?
Следопыт задумался. Покачал головой:
— Утро вечера умнее. Отойдем
Ерек подошел к лежанке вожака, присел. Боро находился в беспамятстве. Изо рта периодически вытекала слюна. На груди и шее, около мышечных впадин в зоне плеч выступила розовая сыпь. Рядом с вожаком сидела Ахира, осунувшаяся и как-то резко постаревшая. Ближе к вечеру ее тоже начало тошнить. Ерек взглянул на умам, та покачала головой. Опустила в тыкву с водой руку, побрызгала на лицо вожаку.
— Совсем больной. Замучил окаха…
Слова умам оборвал громкий стон Иханы. Колдунья лежала у самого костра, на земле. Она то кричала, то стонала, то теряла сознание. Другие дикари к ней не подходили. Только Ахира пару раз запихивала в рот 'лечебные' грибы, когда крики становились невыносимыми даже для привычных ко всему дикарей.
'Вот так попал, — подумал Ерек. — Что же делать? 'Рыжую' я нашел. А дальше? Даже посоветоваться не с кем'.
…Когда Ерек вылез из кустов, спасая чужачку от расправы, то дикари поначалу растерялись. Первым на появление незнакомца отреагировал Ухай.
— Эй, стой! Ты кто? — выкрикнул 'зубастик', поднимая с земли пику.
Ерек остановился.
— Меня зовут Ерек. Я вас знаю. Когда-то мы жили в одной общине.
Ухай наклонил голову:
— Не знаю я никакого Ерека.
Ерек вытянул правую руку:
— А я знаю эту женщину. Ее зовут Ахира. Она — сестра Ахи. А вожаком у вас был Орат. Только я его не вижу.
Дикари озадаченно молчали. Умам, услышав свое имя, сделала несколько шагов навстречу незнакомцу и остановилась:
— Ората больше нет. Он ушел в айки. А ты… Кажется, я помню, что был такой, Ерек. Но столько зим прошло.
Внезапно от кучки женщин, толпившихся у костра в ожидании зрелища, отделилась невысокая коротконогая дикарка, в 'юбке' из козлиной шкуры. Подбоченившись, она с любопытством спросила:
— А меня ты помнишь? Знавала я одного Ерека. Но он был молодой и красивый. А ты старый. Я тебя не узнаю.
Ерек осторожно подошел поближе, прищурил глаза:
— Ты похожа на мою малу, с которой я когда-то терся. Правда, та малу тоже была молодой.
— Если ты со мной терся, ты должен знать, что у меня здесь.
Дикарка хлопнула себя ладонью по шкуре в районе оттопыривающейся задницы.
Ерек ненадолго задумался:
— У моей малу в этом месте было черное пятнышко. Вот такое, с ноготь.
'Коза' открыла рот. Потом запустила руку под шкуру, ощупывая ягодицу. Глаза ее удивленно завращались:
— У меня и, правда, здесь пятно.
Она неуверенно приблизилась к мужчине, осторожно провела ладонью ему по щеке, остановила ладонь чуть ниже уха. Лицо расплылось в широкой улыбке.
— Это Ерик. Он не врет, — женщина обернулась к сородичам. — У Ерека здесь был шрам. И у него есть.
Остальные дикари тоже заулыбались: какая трогательная история. Свой, значит, родич. Вот ведь как бывает, елы молы.
К суровой реальности вернул хриплый и нетвердый голос Иханы:
— Ну и что, что ты Ерек? — язык у колдуньи слегка запинался. — Ты Ерек, я Ихана… И что? Чего ты там говорил про эту, 'бледнолицую'? Ты ее знаешь?
— Я знаю, кто она. Она из общины вариев. Мы поймали ее, но она убежала. Я должен вернуть ее нашему вожаку, Урику.
Ихана покачнулась, но устояла на ногах.
— О, я помню Урика. Я очень хорошо его помню… Ты не получишь чужачку. Ее ждет Большой Огонь. А потом мы убьем ее. Она колдунья. Она наслала на нас окаху. Мы теперь больны… наш вожак болен… я болн…
Колдунья замолчала. На губах выступила пена.
— А ты… ты ухди…
Не обращая внимания на слова Иханы, Ерек приблизился к ней почти вплотную. Он многое пережил, и угрозы явно больной женщины его не напугали. По ее остекленевшим глазам он понял, что с колдуньей происходит неладное. Что-то похожее однажды случилось с колдуньей его общины Ехой. Сначала у нее на губах выступила пена, потом она упала и стала биться о землю, как будто в нее вселился злой дух. А потом Еха совсем перестала дышать и закрыла глаза. Дикари уже решили, что колдунья отправилась в айки, но та через какое-то время ожила.
Ерек сделал еще шаг и успокаивающе протянул раскрытую ладонь.
— Ты сейчас упадешь. Тебе надо прилечь.
— Замолчи! — взвизгнула колдунья. Пошатываясь, она подбежала к лежащей у самого костра Ваде и схватила ее за ноги. Видимо, теряющая рассудок, колдунья собралась самостоятельно затащить ненавистную чужачку в костер. Варийка отчаянно лягнулась. От резкого толчка Ихану качнуло назад, она оступилась и навзничь свалилась в костер. Через несколько мгновений окрестности огласили жуткие вопли.
Дикари выпучили глаза, но никто из них не сдвинулся с места. Они истолковали произошедшее по своему. Колдунья хотела отправить в Большой Огонь чужачку, но вместо этого Огонь сам набросился на колдунью и сейчас пожирал ее. Происходящее потрясло дикарей, ввергнув их разум в смятение. Несчастная женщина извивалась в костре, вопила, но сородичи только пялились на нее.
Первым очнулся Ерек. Он подбежал к Ихане, ухватил ее за одну ногу и вытащил из костра на траву. У колдуньи обгорели волосы и кожа на затылке, но особенно пострадали обнаженные спина и руки. Только тут засуетилась Ахира, чуть позже вышли из ступора Мах и Ухай, но помочь Ихане они уже ничем не могли. При том уровне первобытной медицины женщина была обречена на мучительную смерть.