Дочь пламени и пепла
Шрифт:
На улице не было ни души. Лишь серебристый диск луны, будто подмигивая Виоле, одиноко мерцал в небе, освещая ей путь. Виола старалась идти бесшумно, мягко, будто кошка, наступая на тощую землю. Оглядываясь по сторонам, она, наконец, подошла к небольшой рыночной площади, расположенной прямо возле границы Димера. Именно сюда завтра придёт Мэй продавать их корзины.
Сейчас же здесь было пусто и тихо. Прислонившись к шершавой, потрескавшейся от времени колонне крытого ряда, Виола стала смотреть по сторонам. Странно. Никого не было. Может, она пришла слишком рано?
Внезапно чьи-то сильные руки скользнули
— Брук, разве можно так пугать? — в притворном возмущении сказала Виола, подаваясь к нему всем телом.
— Прости, я больше не буду! Обещаю! Я скучал, — тихо сказал мужчина, накрывая её губы своими губами, чем вызвал нежный трепет в теле девушки. Она запустила пальцы в его светлые, длиной до плеч волосы, притягивая ближе к себе. Их поцелуй разгорался, становясь неконтролируемым.
— Пойдем отсюда, — выдохнул он ей в губы.
Кивнув, Виола молча последовала за ним, не выпуская его руку из своей ладони. Она знала, что у них ещё есть время насладиться друг другом. До самого рассвета. Даже в этом жестоком, порой непонятном мире, никто не мог им помешать любить друг друга. А ночь, словно сообщница, укрывала их в своей тиши.
Вернулась Виола, когда первые лучи солнца только-только начали показываться на востоке. Она молилась, чтобы Мэй не заметила её, иначе ей влетит за эту ночную вылазку. Прокравшись в дом, она с облегчением обнаружила, что Мэй всё ещё спит, приоткрыв во сне рот. Раздевшись, Виола прилегла на своё место и блаженно закрыла глаза. Вспоминая горячие губы Брука, с упоением ласкавшие её, она погрузилась в безмятежный сон.
Её разбудил страшный грохот. Вскочив с матраса, она выглянула из комнаты. На кухне, согнувшись пополам, возилась Мэй.
— Мэй, что это за грохот? — спросила Виола, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. Услышав вопрос, Мэй вздрогнула, и поднялась на ноги.
— Ничего! Что это ты проснулась в такую рань? Иди, ложись, — не оборачиваясь, ответила женщина. Она говорила тихо и натянуто.
— А что у тебя с голосом? — нахмурившись, спросила Виола.
— Ничего! Что ты выдумываешь? — отмахнулась от неё Мэй.
— Мэй? — громко позвала Виола, подходя к женщине. Та старательно отводила взгляд. Виола взяла её за руку. — Что с тобой? — взволнованно спросила Виола. — Мэй, да ты вся горишь! Идём, идём скорее! Тебе необходимо лечь!
— Вот ещё! Пусти, Виола! Некогда мне лежать! Я должна пойти на площадь, иначе мы останемся без денег! Ты же знаешь, что рыночный день в субботу, и если я сегодня не попаду туда, то придётся ждать ещё неделю! А у нас уже закончились те деньги, что мы выручили в прошлый раз! — ворчала Мэй, пока Виола вела её в сторону матраса. Она сделала несколько жалких попыток, стараясь высвободиться из рук Виолы, но та была непреклонна.
— Мэй, ну куда ты собралась? Сейчас тебе следует просто лечь! — настойчиво уговаривала она, укладывая Мэй на потрёпанный матрас. — Я сама всё сделаю.
— Ты что несёшь, глупая? Тебе нельзя! Ты что, забыла, о чём предупреждала вчера Сури? Даркийцы собираются наведаться в поселение! Они схватят тебя, как только увидят! Ты должна сидеть дома! — бормотала Мэй. От страха её глаза сделались большими, и она попыталась подняться с матраса, на который всего минуту назад её уложила Виола.
— Я надену вуаль, никто не увидит моего лица, Мэй! А может, глупая Сури всё наврала, и они вовсе не приедут? Откуда ей знать? — упрямо произнесла Виола, выставив подбородок вперёд. В её больших изумрудных глазах полыхнул дикий огонь.
— Взбалмошная девчонка! Ты можешь пострадать! — осипшим голосом ворчала Мэй, взволнованно смотря на Виолу. — Я обещала твоей матери, что сберегу тебя, а ты что? Поклянись мне, что ты не пойдешь туда? Клянись!
— Хорошо, хорошо! Клянусь! Ты такая упрямица, Мэй! — рассердившись, сказала Виола. Мэй подозрительно сощурила свои воспаленные глаза, будто не веря словам Виолы.
Бежали минуты. Постепенно небо из дымчато-серого превратилось в пронзительно голубое, солнечные лучи окрасили пустошь тёплыми оттенками охры. Вскоре Мэй забылась беспокойным сном, разметав по подушке свои тёмные с проседью волосы. Опустившись на протёртый матрас, Виола сидела рядом. Мэй лихорадочно металась из стороны в сторону, на щеках алели два ярких пятна. Жар не отступал. Виола судорожно вздохнула. Мэй нужны были лекарства, без них она не поправиться.
Маска решимости застыла на её лице. Схватив в руки вуаль, она покинула комнату, плотно закрыв за собой хлипкую дверь. Она знала, что ей нужно делать.
Да простит её Мэй!
Солнце медленно катилось по небосклону, постепенно приближаясь в самой высокой точке. Вскоре жаркий полдень сменит утро. Ей следовало поспешить. Во дворе Виола сложила все корзины в небольшую старую тележку, и повезла её в сторону рыночной площади. Ненавистная вуаль, накинутая на лицо, не давала ей нормально дышать. Под ней было душно, словно в парнике.
Виола торопливо брела вперёд, стараясь не думать про удушливый зной, окружавший её. Она видела, что некоторые жители уже возвращались с рыночной площади, везя обратно пустые тележки. Виола ускорилась. Ей нужно продать корзины. Она рассчитывала получить несколько монет, чтобы потом купить на них лекарство для Мэй. Она знала, кто может приготовить необходимую настойку, способную поднять Мэй на ноги за пару дней.
Подкатив свою тележку к свободному прилавку, Виола остановилась и с шумом перевела дыхание. Климат в Багряной пустоши был беспощаден к его жителям. Жара разошлась не на шутку, а к полудню она только усилиться. Виола обмахивалась рукой, пытаясь хоть немного освежиться. Это не помогало. От её рваного дыхания вуаль на лице колыхалась. Прислонившись бедром к тележке, Виола принялась выкладывать корзины на каменный прилавок.
Она уже успела продать штук пять корзин, как неожиданно вдалеке показались буроватые клубы пыли. Отойдя от прилавка, Виола стала вглядываться вдаль, сведя брови на переносице. Что там происходит?
— Даркийцы! Дарикицы! Это даркийцы! — стали доноситься со всех сторон встревоженные шёпотки.
«Нет! Не может этого быть!» — в ужасе думала Виола, не сводя взгляда с бурых всполохов.
Вдали послышался стук копыт. С каждой секундой он становился всё громче. Ржавая пыль, поднятая вверх, стояла столбом, а спустя минуту на площадь въехал многочисленный отряд. Виола задрожала от страха.