Дочь реки
Шрифт:
— Мне все равно, — бросила она, нарочно от Владивоя отворачиваясь.
— Из-за Рарога на меня серчаешь, — он усмехнулся. Тронул кончиками пальцев витую прядку за ухом. — У таких людей судьбы иной не может случиться. Только погибнуть где-то в глуши под стрелами. Или от ножа собственного соратника. Потому как чужое забирать любят. А за то бывает расплата.
Гроза не стала спорить. И вообще говорить о Рароге с ним, как будто только от слов его находнику может худо сделаться. А уж лишний раз Владивоя злить — только подозрительность его усиливать, а стало быть, и пригляд.
Скоро уехала из детинца Сения: не захотела ни с кем особо говорить, мало с кем попрощалась. Она приняла волю Владивоя разорвать узы с ней. Женщины говорили даже, что и слова поперек не сказала — смолчала вовсе. И позволила после жрицам провести над ней нужные обряды на капище.
Теперь опустела ее хоромина, и поговаривать начали, что настанет день — и там жить станет уже Гроза. А она и вовсе шагу не могла ступить без надзора челядинок, нарочно выбранных князем, и Драгицы — как он и обещал. Владивой всегда держит свои обещания. Наставница печалилась все больше, потому как стала известна правителю ее помощь беглянке. А заступа княгини лишь едва смогла смягчить ее участь.
— Как станет Гроза моей женой, Драгица поедет в Долесск. Будет наставницей у Беляны, как раньше было. Я Любору обещал, что пришлю для нее свой пригляд. А подле Грозы будет Варьяна.
А ей было все равно. И пучина эта серая, беспросветная, на дне которой, может быть, полное безразличие к тому, что вокруг творится, становилась все глубже.
Разгоралось лето к середине липеня. О днях дождливых, что случились после Купалы, уж и позабыли все. Давил помалу зной, что едва только развеивался беспрестанным ветром, который дотягивался, кажется, с самого Северного моря и давал немалое облегчение. И тянуло от него опасностью, солью, что оседала на языке кисловатым привкусом крови. Немало дней еще прошло в размышлениях и разговорах, с чем все же идет к стенам Волоцка ярл Ярдар Медный. Станет ли воевать сразу или говорить наперед захочет с князем? Все ж вражду развязывать из-за девицы, которая в городе прячется под крылом правителя, дело и опасное, и может так статься, что бестолковое. Не первый десяток лет стоит Волоцк на этих землях. Много выдержал, многих ярлов и даже конунгов пережил еще в те времена, как те с волончанами больше воевали, а не торговали. Многие лодьи разбили свои борта о его неприступные валы, многие воины сложили под ними свои кости, так и не ступив в ворота.
Но все же настал тот день, как встали три крутобоких драккара на пристани, наделав своим появлением немало шума. Здесь все больше к торговым кноррам привыкли, а то и вовсе к тому, что варяги нанимают для пути речного подходящие лодьи, которые легко пройдут почти по любой глубине. Но дозорные со стены доложили Владивою, что драконьи головы гости с острова Стонфанг со штевней поснимали: не хотели духов здешних гневить раньше времени. А значит, все же быть разговору.
Но как пришел ярл в детинец, Гроза не видела: ей настрого было приказано оставаться в своей горнице или на худой конец в светлице — занятой делом. Но чтобы и на глаза покамест Ярдару не смела показываться. Это оказалось сущим мучением: сидеть под пристальным взглядом Драгицы и не шевельнуться даже без того, чтобы та не вздохнула упреждающе.
Но не успела она еще сойти с ума от ожидания и от духоты, что с самого утра встала в горнице густым войлоком, как пришла Меленька и передала приказ Владивоя явиться в общину. И как ни жгло нетерпение Грозу, негодование от того, что ей приходится в стороне своей участи дожидаться, а тут стало вдруг страшно. Но она все же спустилась во двор, где ее тут же встретили гриди, и пошла через рассыпавшую по земле созревший цвет, липовую рощу до общины. И спину прямой держала, стараясь даже перед стражами не показать, как давит ее необходимость встречи с ярлом, необходимость принять помощь князя. Кмети внутрь ступать не стали — только Гроза вошла. Приостановила шаг у порога, чтобы после яркого света привыкнуть к желтоватому сумраку избы.
Ярдар Медный сидел по правую руку от князя — и больше в общине никого не было. Гроза старалась взгляда от него не отводить, пока шла к столу, хоть от вида этого могучего, даже тяжеловесного мужа с огненно рыжей бородой и волосами, что спускались чуть ниже плеч, хотелось под лавку забиться. Глаза его, такие же светлые, как у Владивоя, но словно бы подернутые синевой древних ледников, как вцепились в нее, так и не отпускали. А когда Гроза остановилась подле мужей, ярл еще раз окинул ее взглядом тягучим и острым, словно лезвие, рассекшее кожу от макушки до груди. Чему-то усмехнулся криво.
— Я думал, девы с волосами цвета бороды Тора не могут быть злом, — проговорил он, почти незаметно искажая слова чужого языка. — Только смелыми валькириями.
— Она и не зло, ярл, — тут же ответил Владивой. Одними губами улыбнулся Грозе, словно поддерживая и уверяя, что все будет хорошо, что она в безопасности рядом с ним.
Да и во взоре Ярдара отчего-то не было большой злости. Не было ненависти, какая могла бы наполнять его после смерти сына и самой его большой надежды на достойное продолжение рода.
— Как же не зло, если такие силы в себе хранит? — все же возмутился он. — Если она сына моего лишила права на смерть, которая приличествовала бы воину, коим он был.
Гроза вспыхнула мигом, словно прошило ее Перуновым огнем негодования.
— Может, от того, что сын твой, которого я тоже считала мужем во всем достойным, с невестой своей поступить хотел вовсе не как воин? — спешно ответила она, цедя слова.
— А княжна как вела себя? — повысил голос ярл. — Бегала от него, как от прокаженного. Оскорбляла только тем, что нарушала раз за разом все договоренности наши с Владивоем…
— Грозе не всегда подвластны ее силы, — снова вступился князь. — Я уверен, она не хотела убивать Уннара. Просто так случилось.
— Ее темных сил это не умаляет, — хлопнул Ярдар по столу ладонью. — И я вижу, с каким рвением ты защищаешь ее, Владивой.
— Мое право защищать Грозу. Она моя невеста. Та, кого я возьму в свой род и под свою защиту. Потому ты понимаешь, что просто так на расправу тебе я отдать ее не могу.
— Понимаю, — на удивление покладисто кивнул Ярдар, все ощупывая и ощупывая Грозу взглядом. Будто проверить хотел, может ли она и впрямь убить его тоже? Прямо на этом месте. — Но и ты пойми, что за злодеяние я вынужден взять плату. Кровью ее. Весь род мой того с меня требует.
Владивой громко хмыкнул. И остановил взмахом руки челядинку, которая уже принесла в общину какую-то снедь. Видно, не хотел трапезу делить с тем, кто еще не известно, останется ли ему другом.
— Она моя невеста, — повторил. — И скоро станет женой. Частью моего рода. Потому хочу другое тебе предложить. Чтобы не случилось распри между нами. Чтобы не пришлось тебе войско гонять издалека или мне на шаги идти те, которых я делать не хочу.
— Что же ты хочешь предложить? — ярл сделал вид, что не понимает.