Дочь реки
Шрифт:
— Ты уже прости болтливых женщин, — улыбнулась. — Но я знаю, что ты дитя носишь.
— И то верно. Разве тут что-то утаишь до поры? — Сения рассмеялась тихонько. — Князю сказала. Он рад, кажется. Только устал сильно, не осознал еще.
— Я не хочу недоброе поминать, но он, верно, уже боится, что не так все пойти может, — осторожно проговорила Гроза, поглядывая на нее, чтобы не обидеть ненароком.
Да Сения и сама, верно, все понимала. Взволновалась даже и, пытаясь унять беспокойство, встала. В первый миг не знала будто, куда себя деть, а после, налив себе из кувшина сыти, которую челядинка недавно принесла, выпила все до дна.
— Теперь все хорошо будет, — вернулась на место, слегка успокоившись. — Ты слышала, теперь невеста?
Она протянула руку и накрыла лежащие на коленях ладони Грозы своей. Та дернулась прочь, когда ее будто бы на глубину рвануло — потемнело в глазах. Задохнулась, увидев вдали насыпь земляную, округлую, только-только выложенную дерном. Она стояла среди остальных, уже обмытых дождями, вросших в землю — на сколько хватало глаз по берегу Волани. И песня поплыла в голове поминальная, запахло кострами и кашей.
— Что с тобой? — Сения тряхнула Грозу за плечи.
Ее лицо было так близко, что можно было рассмотреть каждую бледную веснушку на ее носу и щеках. Гроза замотала головой и отстранилась, еще пытаясь сморгнуть спокойное, казалось бы, но все ж недоброе видение, что так и стояло перед глазами. И она все никак решить не могла, нужно ли о том говорить меньшице? Нужно ли тревожить, может, это просто еще отголоски всего, что Гроза пережила за последнюю луну?
— Просто, — она с усилием улыбнулась, — я не слишком-то замуж хочу.
Сения махнула рукой, успокоившись тут же. Потому что ей так хотелось: скорее отринуть нехорошие мысли, что так и плескались еще тенью в ее глазах.
— Часто девицы замуж идут не за тех, за которых душа просит. А жених твой Домаслав, я слышала, муж достойный. Еще поймешь, что ничего в том страшного нет.
— Может, и пойму, — согласилась Гроза.
Спорить с ней сейчас не хотелось, а вот разорвать соприкосновение, что тяжестью еще лежало на руках — больше всего на свете. Но Гроза опасалась попросту Сению напугать. Может, зря. Меньшица еще посидела в ее горнице немного, порасспрашивала, что случилось в пути и как так вышло, что Беляна не уплыла с женихом на Стонфанг, а тот вовсе погиб. И приходилось отвечать. Сения качала головой, но не осуждала как будто — и оттого снова всколыхнувшаяся в груди горечь о былом помалу улеглась.
— Даст Лада, прибудет за тобой Домаслав. И Ярдар не сможет просто так с тебя возмездие стребовать, — улыбнулась меньшица устало, как сказ Грозы закончился.
А после и к себе собралась уходить. Гроза затушила лучину, тяжко упала на лавку, придавленная усталостью и еще не остывшим в памяти видением. Курганы, насыпи на огромном жальнике…
Ночью ее разбудила суета, что пронеслась горячим ветром по всему женскому терему. Поддавшись ей мигом, Гроза, вздрогнув, подскочила на лавке. Прямо так, в одной рубахе, выглянула из горницы, а после поднялась на верхний ярус: весь шум, показалось, сосредоточился там. Женщины сновали из хоромины Сении и обратно. Слышался громкий, уверенный голос Драгицы, которая, верно, взялась всеми заправлять. Гроза встала у двери, едва шагнув внутрь. Прижалась спиной к стене, не веря еще в то, что видит. С бедер Сении смывали кровь. Кто-то бормотал заговор: низко, глухо и так жутко, что аж вдоль хребта что-то стыло. Меньшица стонала и плакала, метясь головой по подушке. Кажется, послышалось в ее бессвязном бреду имя Рарога — да сейчас вряд ли кто мог прислушаться к ее словам всерьез.
Пахло кругом кровью и травяными отварами. Смолой лучин и потом суетящихся женщин — и от того все в нутре в узел завязывалось.
— Чего пришла? — обернулась на Грозу Драгица, встрепанная, с блестящим от испарины лицом. — Иди к себе. Нечего тебе тут делать.
И та сразу с места сорвалась, едва смогла выскочить прочь, не зацепившись плечом за чуть приоткрытую дверь. Она села в своей горнице на смятую постель, подобрав под себя ноги, и уже не смогла уснуть до самого утра. Видела краем глаза, как занимается заря над стеной, слышала, как просыпаются птицы в липовой роще. И струился в окно открытое запах листвяной свежести, росы, что лежала на траве прозрачными каплями, а в носу, в груди самой все тот стоял: духоты и боли. Мучений, пропитанных кровью.
Сения ребенка скинула — так сказала пришедшая в горницу к Грозе Драгица: вся взмокшая и будто измочаленная.
— Сколько ж можно? — вздохнула, глядя куда-то вверх. А глаза у нее сами собой уж закрывались от усталости. — Она ведь убить себя просила. Как бы не дошло до беды.
Наставница, так и не дождавшись от Грозы хоть слова в ответ, посидела еще немного и отправилась к себе.
Глава 19
Все стихло в женском тереме, как случилось несчастье с Сенией. Незаметнее теней ходили челядинки, женщины разговаривали вполголоса — да все мимо Грозы как-то. Как разрешила Драгица, она собралась меньшицу проведать, хоть и наслушалась уже, что ту еле заставляют есть и пить — до того она всякую тягу к жизни потеряла. Она не надеялась вразумить женщину, да не могла на месте спокойно усидеть, не узнав, не увидев своими глазами, как она теперь.
Гроза тихонько приоткрыла дверь горницы Сении — и тут же в лицо пахнуло темной духотой. Когда не открывают окон долго, когда хворь кружит по хоромине, все настаиваясь и настаиваясь — и тем еще больше сдавливая того, кто здесь находится. Только лучины горели на столе. Пахло пеплом и мокрой тканью. Густой испариной и влажной пылью.
Заглянула внутрь, на миг остановившись на пороге. Сения, бледная, словно сплетенная из березовых веток, лежала, отвернувшись к стене, вся облепленная влажным тонким покрывалом. И не дышала как будто. Даже сквозь тканину проступали ее ребра. Волнистые медные пряди, выбившиеся из ослабших растрепанных кос прилипли к блестящей шее. Меньшица все ж шевельнулась. Глянула на Грозу с легким неодобрением наперсница ее ближняя — Варьяна.
Сения оглянулась через плечо и вдруг дернулась, будто ее ударили.
— Как ты?.. — начала было Гроза.
— Не подходи! — меньшица рукой на нее махнула так резко, как могла. — Не подходи! Стражу кликну.
— Да ты что? — попыталась вразумить подопечную Варьяна. — Это ж Гроза.
— Она меня опоила. Она мне зла желала, — глухо забормотала Сения, вновь отвернувшись. — Знаю я. Только вернулась — и сразу…
Гроза отшатнулась обратно к двери.
— Да когда же я тебе зло творила? — воскликнула слишком громко в спертой тишине хоромины. Звук ее голоса толкнулся вперед и словно бы увяз в густой духоте.
— Уходи. И не хочу тебя видеть больше. Я радостью своей с тобой поделилась…
Гроза развернулась и вышла прочь, не дослушав ее полубезумные причитания. Надо же, сходила проведать — как будто в лохань с помоями окунулась! Не помня себя, скатилась по лестнице и едва в руки князя не попала, вслед за которым шла Драгица — провожая его и присматривая. Раз уж пожелал он прийти, навестить жену. Крепкие ладони тут же сдавили плечи. Гроза голову опустила, дернулась из них — будто обожглась. Стыдно и горько так, точно в этот самый миг, как князь едва коснулся ее, уже подтвердились обвинения Сении. Только тем, что смотрит на нее Владивой встревоженно и вопросительно.