Дочь Роксоланы. Наследие любви
Шрифт:
Он не стал спорить, лишь склонил голову.
– Я предложил…
Михримах подумала, что у Рустема ловко получается выказывать уважение так, что это уважение не всегда безобидно. Паша славился своим острым языком, он высмеивал всех и везде, даже пашей в Диване, потому его боялись, а те, кто чувствовал, что может оказаться объектом насмешек, даже не любили. Но Рустем-паша никогда не позволял себе шутить над султанской семьей, даже над шехзаде. Однако насмешка, которая частенько сквозила в его глазах, придавала
– А вы только шехзаде учите? – неожиданно для себя произнесла Михримах. Она еще сама не успела осознать мелькнувшую задумку, а язык уже произносил нужные слова.
Рустем удивленно посмотрел на принцессу.
– Я же только что предложил вам…
– Не меня – Эсмехан Султан!
Конечно, Рустем знал племянницу Повелителя – дочь его сестры Шах Султан Эсмехан Султан, но никогда не слышал, чтобы та увлекалась владением мечом.
– Султанша желает учиться владеть оружием?
– Оружием? – нахмурила брови Михримах. – Нет, ездить верхом. Она сидит в седле, но не так хорошо, как … – хотела сказать «я», но произнесла иное, – …ваш любимец Баязид.
Рустем с трудом сдержал улыбку. Султанша готова заставить его заниматься верховой ездой с кем угодно, только бы отвадить от Баязида.
– Да, султанша, если позволит Повелитель.
– Позволит! – ехидно пообещала Михримах.
Если честно, то Эсмехан вовсе не собиралась учиться ездить в мужском седле, а в женском и без Рустема-паши держалась хорошо. Но разве можно отбиться, если Михримах что-то задумала?
– Зачем мне мужское седло?
– Я хочу, чтобы Рустем учил тебя, а не Баязида!
– Михримах… – застонала Эсмехан.
Они ровесницы и двоюродные сестры: мать Эсмехан Шах Султан, прозванная Хурбан за светлый цвет волос, и Повелитель – брат и сестра. Но насколько же девушки разные!
Вот и сейчас Эсмехан меньше всего интересовала перспектива превратиться в лихую наездницу. Михримах даже губу кусала с досады, понимая, что заставить Эсмехан раз за разом взлетать птицей в седло или поднимать коня на дыбы будет просто невозможно. Либо на это уйдет столько времени, что задумка потеряет смысл.
– Ладно, будешь ездить в женском седле. Или я научу тебя сама!
Подруга только промычала что-то маловразумительное, едва ли осознав перспективу стать ученицей Михримах.
– Эсмехан, на кого это ты смотришь? – подозрительно прищурилась Михримах.
Она никогда не видела подругу столь взволнованной и смущенной одновременно. Та, прикрыв лицо яшмаком, осторожно выглядывала с балкона второго этажа вниз, где во дворе Абас-ага, евнух Роксоланы, беседовал с каким-то рослым красавцем.
– Кто это?
Михримах пожала плечами.
– Шехзаде Мустафа.
На следующий день Михримах буквально вытащила Эсмехан на конную
На счастье Эсмехан, Михримах отвлекли другие дела, несколько дней подруга могла пожить спокойно, но эти дни привели к неожиданному результату…
Эсмехан не ела, не пила, она лежала в постели, не желая никого видеть и ничего делать. Присматривавшая за принцессой Анвер-хатун даже перепугалась.
– Вай! Что с вами? Вы больны?
– Нет, отстаньте от меня.
Через день, отчаявшись уговорить принцессу принять хотя бы лекарство, Анвер-хатун отправилась к Михримах.
– Михримах Султан, нужна ваша помощь. Эсмехан Султан в депрессии.
– Какая еще депрессия, у нее жизнь спокойная, как у рыбки в пруду. Хорошо, я завтра зайду проведать принцессу.
Правда, завтра Михримах намеревалась поехать с братьями верхом, причем на сей раз должны отправиться все шехзаде, включая приехавшего из Манисы Мустафу. Конечно, сам Мустафа не поехал бы с братьями ни за что, но Повелитель тоже намеревался присоединиться и приказал быть.
У Мустафы сложные отношения с остальными шехзаде, вернее, он старательно не замечал братьев, словно тех и не было. Но отказать Повелителю не посмел. Его время не подчиняться еще придет, а тогда, в 1538 году, не рисковал.
Додумать о завтрашней поездке Анвер-хатун не позволила.
– Сейчас!
Михримах изумленно смотрела на калфу, она что, с ума сошла – приказывать принцессе?!
– Эсмехан Султан очень плохо, а Шах Султан в Стамбуле нет. Мне к Хуррем Султан идти? Но вы же с Эсмехан Султан подруги, может, вам расскажет, в чем дело?
– Хорошо, пойдем.
Эсмехан действительно выглядела несчастной и безучастной ко всему. На расспросы ответом были простые слезы.
– Вот видите, видите! – суетилась Анвер-хатун.
– Выйдите все прочь. Быстро! – крикнула Михримах.
Слуги вылетели за дверь и плотно прикрыли ее за собой. Ослушаться принцессу не рисковал никто, Михримах не племянница, а любимая дочь Повелителя, которой позволительно все.
Михримах присела на постель возле несчастной подруги, взяла ее безвольную руку.
– А теперь рассказывай, что стряслось.
– Ничего, – замотала головой Эсмехан, но полные слез глаза говорили совсем другое.
– Если ты будешь врать мне, я обижусь. Ты…
И тут она сообразила.
– Ты влюблена?!
– Да, – еле слышно прошептала Эсмехан.
– Влюблена…
Михримах с трудом сдержалась, чтобы не закричать от восторга. Надо же! Их Эсмехан влюбилась!
– Это замечательно!
– Нет, – последовал поток слез.
– Почему? Кто он?
В ответ только слезы.