Дочь Роксоланы. Наследие любви
Шрифт:
– Ладно, – попробовала зайти с другой стороны Михримах, причем в буквальном смысле, потому что Эсмехан отвернулась от нее и зарылась лицом в подушку. Пришлось обойти постель и присесть с другой стороны. – Как его зовут?
Голос почти вкрадчивый: мол, я готова помочь.
– Мустафа, – прошептала несчастная влюбленная.
– Мустафа… – почти мечтательно повторила Михримах, словно пробуя имя на вкус.
Озарение сегодня приходило рывками, перед глазами возникла картина взволнованной
– Шехзаде Мустафа?!
– Да…
Михримах просто плюхнулась на постель. Нашла в кого влюбиться! У Мустафы гарем, он двоюродный брат, он заносчив… Красив, конечно… Да, не будь он братом, Михримах и сама могла бы влюбиться.
Нет, не могла бы! Таких зазнаек, как Мустафа, принцесса терпеть не может!
Ладно, свое отношение к старшему брату можно оставить в покое, а вот что делать с этой ревущей дурехой, которая не просто намочила все подушки, но и отказывается есть?
– А чего ты плачешь?
– Меня никогда не отдадут ему. И он меня даже не замечает.
– Мустафа никого не замечает. А он тебя видел?
– Да, я проходила по саду…
– Просто прошла мимо?
– А что нужно было сделать?
– Прекрати реветь, поешь что-то, хорошенько поешь, сходи в хаммам и чтобы к завтрашнему утру была готова ехать кататься верхом!
В Михримах проснулась деятельная натура.
– Зачем? – Глаза несчастной Эсмехан смотрели сквозь слезы, но уже с надеждой.
– Завтра все мы – шехзаде и я – едем с Повелителем кататься верхом. Мустафа тоже. Ты поедешь с нами!
– Но Повелитель меня не звал.
– Я зову, этого достаточно. Все, перестань реветь, кушай и пойдем в хаммам. Я с тобой.
Было непонятно, к чему относится это «с тобой» – то ли к походу в хаммам, то ли вообще.
Михримах решила все же сходить к султану. Она была одной из немногих, кто имел право выхода за ворота, конечно, в сопровождении евнуха и охраны, но все же.
Принцессу заметила Роксолана.
– Куда ты собралась, Михримах?
– Повелитель завтра едет со всеми шехзаде покататься верхом, хочу попросить у него разрешение поехать и Эсмехан Султан. Что ей сидеть одной?
– Ты к Повелителю? Подожди, я тоже пойду, у меня есть дела.
Так даже лучше, при матери отказать отец не сможет. Да и без того не должен бы.
Стоило войти в главный сад, почти сразу увидели Мустафу, который беседовал с Хадимом-пашой. Михримах пригляделась внимательней. Раньше никогда не задумывалась о том, каков старший брат, просто помнила, что хорош собой. Но если Эсмехан влюбилась, значит, есть во что.
Роксолана с тревогой наблюдала, с каким откровенным интересом разглядывает Мустафу дочь.
– Михримах, почему тебя интересует шехзаде Мустафа?
– Валиде, он красивый?
– Да, а почему ты спрашиваешь? – Тревога в материнском сердце росла, как облака в грозу.
– В него можно влюбиться?
– Ты влюблена в шехзаде Мустафу?!
– Нет, что вы! Я просто оцениваю его как мужчину.
– Михримах, прекрати говорить глупости. Повелитель дал тебе слишком много воли.
Почуяв, что дело может закончиться плохо, Михримах быстро зашептала матери:
– Это не для меня! В него влюблена Эсмехан Султан.
К тому времени они почти поравнялись с Мустафой. Игнорировать двух султанш сразу Мустафа не мог. Не мог, не имел права, все же перед ним была главная султанша… Но сделал это, он продолжил говорить с Хадимом-пашой, в то время как сам паша склонил голову перед султаншей.
И тут же поплатился. Голосок Михримах зазвучал громко и, как всегда, насмешливо.
– Шехзаде Мустафа, вы стали плохо видеть?
Мустафа только зубами заскрипел от наглости сестрицы, но вынужден был хотя бы кивнуть султанше.
– Хуррем Султан… Михримах Султан… Извините, я действительно вас не заметил, беседуя.
Всем своим видом шехзаде давал понять, что не заметить такую мелочь, как Михримах, нетрудно. Но Михримах этим не возьмешь; пользуясь тем, что большинство находившихся поблизости придворных обернулись или хотя бы прислушались, она также звонко продолжила:
– Хвала Аллаху! А то я забеспокоилась, что вы в своем санджаке совсем забыли правила приличия. Если вас, конечно, им вообще учили…
Зеленые глаза смотрели с вызовом.
Не давая брату опомниться, она тут же поинтересовалась:
– Вы завтра едете верхом, как пожелал Повелитель?
– Я еще не знаю. Возможно. – Мустафа откровенно злился из-за невозможности ответить ей резко. – Извините, султанша, у меня дела. Хуррем Султан…
Михримах бросила ему вслед:
– Мне сказать отцу, что вы не желаете кататься с ним и шехзаде?
Чертова девчонка! Мустафа даже зубами заскрипел. Знала, чем взять. Отказаться от приглашения Повелителя нельзя, это оскорбление султану. Обернулся:
– Я такого не говорил. Я сказал, что пока не знаю.
Михримах кивнула.
– Хорошо, я передам, что вы пока думаете, принять ли приглашение Повелителя.
Роксолана почти потащила дочь подальше.
– Хватит уже злить его, Михримах.
А вслед им неслось:
– Я поеду!
Михримах довольно кивнула.
– Вот теперь я точно знаю, что он поедет. Это чтобы не тащить зря Эсмехан, она, конечно, уже уверенно сидит в мужском седле, но не очень его любит.
– Что?! Ты и Эсмехан посадила в мужское седло?!