Дочь Роксоланы. Наследие любви
Шрифт:
Михримах только плечами пожала.
– В женском она сидела и без нас с Рустемом-пашой.
Роксолана только вздохнула.
– Повелитель знает?
– Нет, мы сейчас ему об этом сообщим…
– Михримах, – зашипела мать, – закончится тем, что тебя саму посадят под замок.
Принцесса остановилась, ее бровь надменно приподнялась.
– Валиде, как вы думаете, зачем Повелитель позвал и меня кататься? Чтобы показать этим олухам шехзаде, и Мустафе в том числе, что прекрасно держаться в седле может даже
– Он плохо ездит?
– Он ленивый тюфяк! Хорошо, что ему не грозит стать султаном, иначе империя просто заснула бы от такого падишаха. Вы поможете мне убедить Повелителя, что Эсмехан стоит ехать в мужском седле.
Эти переходы тоже в стиле Михримах. Роксолана только покачала головой.
– Кто возьмет тебя замуж…
– Тот, кого я сама выберу! – объявила строптивая принцесса.
У султана в это время был Рустем-паша. Услышав, что пришли Хуррем Султан и Михримах Султан, Повелитель кивнул:
– Гель! (входи)
Он тепло приветствовал жену и дочь, улыбнулся, кивая на Рустема:
– Мы как раз говорили о завтрашней поездке. Твоей лошади уже залечили ногу, но обещай не пускать ее галопом, чтобы не вылететь из седла.
– Хорошо, отец, – подластилась Михримах. – А вы обещайте, что Эсмехан тоже сможет поехать с нами…
– Пусть едет, я буду рад видеть племянницу, – рассмеялся султан и тут же получил продолжение.
– …в мужском седле.
Роксолане показалось, что только привычка скрывать свои эмоции и держать руки сложенными на виду не позволила Рустему-паше схватиться за голову.
– В мужском седле?! – ахнул Сулейман.
– Повелитель, она прекрасно держится. Конечно, не как я или Мехмед, но получше Селима. Пусть братцу станет стыдно, глядя на принцессу.
– Кто ее научил ездить верхом в мужском седле? – Султана не собьешь льстивыми речами, хотя разумность рассуждений дочери он отметил.
– Я! – объявила Михримах, твердо глядя в лицо отца.
– Ты?
– Я, Повелитель.
Но глаза Сулеймана смотрели требовательно, он очень не любил лжи. Пришлось со вздохом добавить:
– Ну, и Рустем-паша помогал… советами! – Михримах посмотрела на Рустема с вызовом; мол, без твоих советов могла бы и обойтись.
Султан не выдержал:
– Хуррем Султан, ты ошибочно родила это создание девочкой. Ей следовало быть шехзаде. Иди, не мешай мне.
– Так Эсмехан едет? Михримах упертая, если что-то задумала, лучше согласиться. Даже Повелителю.
Тот притворно вздохнул:
– Если она свернет себе шею, виновата будешь ты. Идите уже, мне нужно поговорить с Хуррем Султан.
Дождавшись, когда за дочерью и Рустемом-пашой закроются двери, Сулейман вздохнул уже не притворно:
– Хуррем, за кого ее можно будет выдать замуж? Язык словно жало.
– Она сегодня сказала, что только за того, кого выберет сама.
– Она выберет…
Рустем за пределами кабинета Повелителя осторожно поинтересовался:
– Султанша, зачем вам нужна Эсмехан? Действительно чтобы укорить шехзаде Селима? Но он не раз видел, как ездит принцесса.
– Это не мне нужно, это ей.
Михримах ходит так, что только накидка за спиной развевается. Конечно, рядом с матерью или кем-то из женщин она выступает степенно, но Рустема-то можно не стесняться, он свой.
– Ей? А ей зачем, похвастать перед Повелителем?
– Нет, перед…
Михримах вовремя прикусила язычок, остановилась, сверкнула зелеными глазами на своего наставника:
– Это женские тайны, паша!
Обдала его зеленым огнем и отправилась прочь, высоко подняв головку. Рустем невольно расхохотался вслед. Женские тайны… нет уж, как женщину он ее не воспринимал совсем. Конечно, Михримах выше матери, тонкая, стройная, он прекрасно знал, что красивая, поскольку рядом с наставником принцесса не закрывала лицо яшмаком, понимал, что она уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж и скоро выйдет, но…
И вдруг Рустема обожгло: а что «но»?
Хороша? Да. Умна? Да.
А еще страшно строптива, даже задириста, беспокойна, ловка и любознательна. Она знает почти все, что знает шехзаде Мехмед, который гордится своим образованием. Хорошо владеет клинком и прекрасно держится в седле, стреляет из лука…
Это все Рустему знакомо давно, сам многому учил или хотя бы тренировал. Но сейчас впервые осознал, что Михримах девушка – красивая, стройная, с заливистым, очень похожим на материнский смехом и звонким голосом …
И глаза у нее зеленые… а губы алые, небольшие… шея высокая с нежной кожей… и на щеке кожа тоже нежная, как у персика, вызревшего на ласковом солнышке…
Сердце паши вдруг застучало как-то… Нет! О Михримах таким образом даже думать нельзя! Нет, она только ученица – способная, даже талантливая, она строптивая принцесса и все тут!
Но перед глазами стояли насмешливые зеленые глаза, и в ушах звучал серебристый голосок, объяснивший ему о женской тайне…
Рустем так задумался, что вздрогнул, услышав голос Хуррем Султан:
– Рустем-паша, зачем вы взялись обучать верховой езде еще и Эсмехан Султан? Одной проблемы мало?
Кивок султанши в сторону ушедшей – вернее, умчавшейся – дочери показал, кого Роксолана считает проблемой. Губы Рустема чуть тронула усмешка:
– Нет, султанша, я не учу Эсмехан. Да и Михримах уже не учу тоже, она прекрасно держится в седле.
Михримах никуда не ушла, она стояла снаружи, беседуя с приехавшей и Эдирне, дочерью Фатьмы Султан Ханзаде Султан, еще одной племянницей Повелителя.