Дочь вампира
Шрифт:
– Полностью с вами согласен, Андрей, – вежливо поддакнул я разговорчивому следователю.
– Вот видите, – обрадовался он, – я очень рад, что мы мыслим синхронно, так сказать. Или возьмите это село. На сегодняшний день мы имеем здесь трёх жителей и двух приезжих, включая вас, разумеется. Где все остальные? Пропали. Их-то в розыск объявлять не надо, всё и так ясно. Но так ли всё ясно? Думаю, поэтому-то вы здесь.
Он хитро прищурился, выжидающе поглядывая на меня.
– Вы, Андрей, несколько преувеличиваете, – охладил я разбушевавшуюся фантазию следователя. – Знаете, есть такие болезни, заболевшие которыми стремятся перед смертью остаться в одиночестве. Это следствие
– Эта болезнь очень заразная? – вдруг забеспокоился Путилов.
– Да нет! – успокоил я молодого человека. – Видите ли, она очень редкая и почти не изучена, но думаю, она передаётся только через кровь или половым путём. Ну, как спид, понимаете? Правда, средств лечения наука пока не нашла, вот в этом заключается главная проблема.
– И что же будет? – Путилов всё ещё чувствовал себя неуютно.
– Природа сама со всем справится, – я попытался облечь жутковатое пророчество в форму философского размышления. – Вот вы совершенно справедливо изволили заметить, что в Болотове осталось только три жителя. Если сейчас подселить сюда людей, беженцев, например, болезнь может получить новый импульс. Но если выждать какое-то время, пока село не очистится полностью, можете заселять его заново, ручаюсь вам, об этой болезни никто не вспомнит.
– Значит, местные жители обречены? – округлив глаза, спросил Путилов.
– Да! – твёрдо объявил я и, понизив голос, добавил. – Это я посоветовал отцу Никодиму уехать отсюда на некоторое время. Если он вернётся или село полностью опустеет, значит, всё в порядке. Спите спокойно.
– А скоро? – шёпотом поинтересовался Андрей.
– Очень скоро.
– И все они просто исчезнут?
– Не знаю, – сухо объяснил я. – Многие умирали в своих постелях, но многие предпочитали уходить. Разве можно прогнозировать такие вещи? Наберёмся мужества и терпения.
Путилов задумчиво посмотрел на меня, а потом, неожиданно схватив мою руку, принялся её трясти.
– Я вам очень благодарен, – с чувством произнёс он. – Очень благодарен. Честное слово! Я ведь понимаю, вы не имели права разглашать, но вошли в наше положение и намекнули. Теперь мы знаем, как нам реагировать на происходящее. Вы нас успокоили. Меня теперь не гнетёт ответственность. Одно дело – нераскрытые исчезновения людей, другое дело – эпидемия, стихийное бедствие, законы природы. Если я вас правильно понял, нет никаких оснований для возбуждения уголовных дел.
– Ни малейших, – подтвердил я и с усмешкой уточнил, – разве что против волков.
– А такой статьи нет, – рассмеялся Путилов. – Ещё раз благодарю вас. Мне пора ехать. Надо успокоить начальство.
Он потряс мне руку и, насвистывая, заспешил к своему «козлу». Глядя ему в след, я почувствовал лёгкие угрызения совести. Я бессовестно воспользовался наивностью юноши, заморочил ему голову, чем преступно ввёл в заблуждение следствие. Как всегда, когда мне нужно было вернуть утраченное душевное равновесие, я взял на руки сэра Галахада, радостно заурчавшего, тёплого и мягкого. Блаженно полуприкрыв глаза, кот выражал полное одобрение не только моим действиям, но самой моей персоне. И я утешился.
Мне очень хотелось отправиться на поиски скрытого кладбища вампиров, мысль о котором неотвязно буравила мой мозг, но я подавил это желание и улёгся спать: никто не знал, чем обернётся для меня предстоящая ночь, поэтому следовало набраться сил, а заодно забыть о неутешительных мыслях
Пробуждение моё оказалось более чем странным. Я не сразу осознал, что прогнавшим мой сон звуком оказался выстрел, сопровождаемый звоном разлетевшегося оконного стекла. Когда же до моего сознания дошёл смысл происходящего, я почувствовал сильное недоумение. Что могла означать эта нелепая демонстрация? Вполне естественной представлялась попытка пальнуть в меня, если бы я оказался столь неосторожен, что подставил свою бесценную голову под прицел. Но я не мог уразуметь смысла стрельбы по окнам дома, когда его обитатель мирно спит, надёжно прикрытый бревенчатой стеной.
23
Не трогать того, что покоится (лат.)
Патрик, которого я, опасаясь Мотрина, не решался оставить во дворе, заходился лаем, царапая дверь в сени. Проклиная себя за медлительность, я выпустил пса: он, воинственно рыча, умчался в лес, но уже через пару минут вернулся, виновато наклонив свою лохматую голову. Несомненно, покушавшийся при отступлении воспользовался каким-то транспортным средством. Я почему-то подумал о мотоцикле Мотрина.
Мне казалось, что вслед за выстрелом вскоре могла прибежать Настя, но я напрасно поглядывал в окно. То ли она не слышала выстрела, то ли не посчитала необходимым на него реагировать. На мгновение я почувствовал себя довольно неуютно. Следовало что-нибудь предпринять.
Свистнув Патрика, я решительно зашагал в лес, где часа два изображал из себя Натти Бампо, разыскивая следы, ведущие к скрытому некрополю. Увы! Ни мои глаза, ни нос Патрика ничего не смогли обнаружить. Тогда я обследовал кромку болота. Я искал лодку или следы её появления у берега, ведь кладбище могло находиться где-нибудь на острове среди болот. Но эта версия также не получила какого-либо материального подтверждения.
Возвращаясь в село, почти у самой опушки, я обратил внимание на тревожный сигнал Патрика. За кустами что-то шевелилось, и я отправил туда своего волкодава. Едва лишь пёс рванулся в заросли, как оттуда раздался испуганный вопль Мотрина, молящего поскорее отозвать собаку. Сам он торопливо продирался ко мне, явно демонстрируя случайность встречи. Мне однако кое-что показалось подозрительным, в частности, мне не понравилось, что кобура у него на поясе почему-то оказалась расстёгнутой.
– Теперь уже и за грибами без опаски сходить нельзя, – проворчал милиционер, – вы бы намордник на собаку надевали, когда отпускаете её от себя, а то ведь ненароком искусает кого-нибудь.
– Оставьте, Мотрин, – небрежно отмахнулся я, – вы же имели возможность убедиться, что Патрик опасен лишь тогда, когда кто-то угрожает его хозяину. Кстати, вы не знаете ли, какой это снайпер вздумал упражняться в стрельбе по моим окнам?
– Не знаю, – торопливо ответил милиционер, и по его лицу я сразу же понял, что он врёт, – неужто кто-то в вас стрелял? Я ничего не слышал.
– А у кого в селе есть ружьё?
– У всех есть, у меня вот тоже.
Но говоря о ружье, он начал доставать из кобуры пистолет.
– Эй, приятель, спрячьте-ка эту пушку, – начал было я, но осёкся.
На внезапно побледневшем лице Мотрина показалась кривая ухмылка, а большой палец руки потянулся к предохранителю.
– Уберите оружие, – ещё раз предупредил я, выдёргивая из подмышки «магнум».
– Стрелять будете? – омерзительно подхихикивая, спросил он, направляя дуло пистолета мне в сердце.