Дочь великого грешника (Небо Монтаны)
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы умирали люди, Хэм. Еще одной смерти я не вынесу.
— Почему ты меня не слушаешь, черт бы тебя побрал? — взревел он, да так громко, что Уилла испуганно захлопала глазами. — Ты ни в чем не виновата, проклятая ты дура! Что произошло, то произошло. И точка. Ты не должна вкалывать на ранчо по двадцать часов в день. Постарайся хоть немножко побыть женщиной.
У нее отвисла челюсть. Хэм никогда и ни на кого не кричал. Значит, его действительно допекло. К тому же он ни разу не позволял себе упоминать о ее принадлежности к слабому
— Что ты хочешь этим сказать?
— Когда ты последний раз надела приличное платье и сходила потанцевать? — требовательно спросил Хэм, густо покраснев. — Новый год не считается. То платье было неприличное. У парней от него прямо слюни потекли.
Уилла рассмеялась и заинтересованно спросила:
— Правда?
— Если б я был твоим отцом, то отправил бы тебя наверх перерваться, да еще по щекам надавал бы. — Хэм смущенно откашлялся. — Ну ладно, проехали. Я вот что, я вот к чему веду. Пускай молодой Маккиннон пригласит тебя в ресторан или в кино. Хватит тебе разгуливать в грязных сапогах. Понятно, к чему я клоню?
— Что-то ты сегодня разговорился, — сказала Уилла, подумав, что у старика, видать, накипело. — С чего ты решил, что я соглашусь пойти в ресторан с Беном Маккинноном?
— Я не слепой. Я видел, как вы с ним во время танцев обжимались.
Хэм не стал ей рассказывать, что неделю назад, во время игры в покер, Бен только и делал, что расспрашивал об Уилле. А разговор за покером — штука серьезная. Это вроде церковной исповеди.
— Вот и все, что я хотел тебе сказать.
— Неужели? — язвительно улыбнулась она. — А как насчет неправильного питания, личной гигиены и воспитания?
Вот тоже штучка, подумал Хэм и подавил улыбку.
— Ешь ты мало, как кролик. Что касается гигиены — умываться в последнее время стала прилично. Ну а о воспитании мы говорить не будем. Его у тебя нет и не было. — Увидев, как она надулась, Хэм остался совсем доволен. — Пойду я. Работать надо. — Он встал, выдержал паузу и со значением сказал: — Говорят, Стью Маккиннон захворал.
— Мистер Маккиннон? А что с ним?
— Грипп, но уж больно тяжелый. Бесс тут приготовила сладкий картофельный пирог. Может, отвезешь туда? Стью обожает сладкое. Да и тебя тоже. Заглянула бы ты к нему по-соседски, а?
— Воспитываешь меня, да?
Она посмотрела на стол, заваленный бумагами, потом взглянула на человека, который научил ее всему, что она знала в жизни.
— Ладно, Хэм. Я загляну туда.
— Вот и умница, — кивнул он и вышел.
По дороге ей было о чем подумать: два новых работника, еще одно стадо в двести голов. И как быть с отцом? Может, она действительно зря из кожи вон лезет, пытаясь что-то доказать человеку, которому всегда было на нее наплевать?
А вот к Хэму, который всегда ее любил, она проявила непростительное пренебрежение.
За последние месяцы она только и делала, что ущемляла его самолюбие. Что ж, это еще не поздно исправить. Прав и насчет Убийств, да только от чувства вины ей все равно не избавиться.
И
Она поежилась, включила печку. Дорога была хорошо расчищена, по обе стороны вздымались высокие снежные сугробы. Казалось, что едешь по узкому белому туннелю, над которым ярко синеет небо.
На северо-западе от ранчо с гор сошла лавина. Погибли три лыжника. Охотники, разбившие лагерь в горах, были застигнуты вьюгой. Пришлось выручать их с помощью вертолетов, но они здорово обморозились. На соседнем ранчо рысь загрызла несколько коров. Двое туристов пропали где-то среди горных хребтов. Такие были новости по радио.
А кроме того, помимо всех этих трагедий, где-то поблизости бродил убийца.
Курортная зона этой зимой процветала. Охотники утверждали, что такого года здешние места прежде не знали. Скот жирел в коровниках, кобылы уже начали жеребиться.
Жизнь и процветание соседствовали со смертью.
Уилла стала думать о сестрах. Лили расцвела от любви, свадьба была намечена на весну. Тэсс увезла Нэйта на весь уик-энд поразвлекаться на курорте. А тут еще Хэм пристал со своими танцами.
Как быть?
Уилла едва успела нажать на тормоза. Еще чуть-чуть, и она врезалась бы в здоровенного оленя, стоявшего прямо посреди дороги. Машину занесло в сугроб, а олень лишь неспешно повернул голову и со скучающим видом взглянул на Уиллу.
— Ах ты мой красавец!
Уилла рассмеялась и прижалась лбом к рулю, дожидаясь, пока уймется сердцебиение. В этот миг в стекло постучали, и она чуть не подпрыгнула.
Уилла увидела незнакомое мужское лицо — добродушное, ангельски красивое, обрамленное кудрявыми золотисто-каштановыми волосами. Губы, обрамленные аккуратными усиками, растянулись в улыбке. Рука Уиллы непроизвольно нырнула под сиденье, где лежал револьвер тридцать восьмого калибра.
— С вами все в порядке? — спросил мужчина, когда она чуть-чуть приспустила стекло. — Я ехал сзади, видел, как вас занесло. Не ударились?
— Нет, все в порядке. Просто испугалась. Совсем не следила за дорогой.
— Здоровенный сукин сын, а?
Джесс проводил взглядом оленя, который с царственной неторопливостью сошел с дороги и ловко перепрыгнул через сугроб-
— Жаль, ружьецо не прихватил. Вот бы такие рога да на стену!
Он взглянул на девушку и с удовольствием заметил, что она смотрит на него со страхом и подозрением.
— С вами все в порядке, мисс Мэрси?
— Да. — Ее пальцы сжали рукоять револьвера. — Мы что, знакомы?
— Не думаю. Но я видел вас пару раз. Меня тут зовут Джей Кей. Я уже несколько месяцев работаю в «Трех скалах».
Она немного успокоилась, но стекло все-таки не опустила.
— Ах да, мастер игры в покер.
Он ослепительно улыбнулся — улыбка у него по сокрушительности не уступала револьверу тридцать восьмого калибра.
— Что, создал я себе репутацию? Ведь это я ваши денежки выкачиваю. Вы их платите своим ребятам, а они отдают мне. Я смотрю, вы все еще бледная.