Дочь вне миров

Бродбент Карисса

— Почему ты солгал Патиру Савою? — Я спросила. — Перед смертью?

Лицо Нуры окаменело.

— Это было всего в нескольких минутах от того, чтобы быть правдой. Он был готов пойти на жертвы, которые ему не принадлежали, ради личной вендетты. Я глубоко сочувствую его утрате и его боли. Но у меня нет терпения на такой ужасный, опасный эгоизм.

Прямо сейчас она выглядела так, будто у нее не осталось терпения, и точка. Как будто разрушились все щиты, которые она построила между собой и миром.

— Но мне жаль, — добавила она мягче, — что

то, что я сделала, затронуло и тебя. Тебя к этому никто не готовил.

— Никто никогда не готовит к такому.

Едкий, лишенный юмора смешок. Это жутко напомнило мне о Максе.

— Верно. — Затем она сказала: — Ты выполнила свою часть сделки. А мы свою выполним. Зерит хотела, чтобы я передала это тебе.

Она полезла в карман куртки и вытащила мятое письмо, запечатанное серебряным воском в форме луны. Снаружи было только одно слово, написанное идеальным завитым почерком: Тисана.

Я повертела его в руках. Несмотря на то, что оно хранилось в кармане у Нуры, бумага была настолько прохладной на ощупь, что я чуть не вздрогнула.

— Спасибо, — сказала я.

Нура не ответила, а когда я снова подняла голову, ее подбородок был склонен к коттеджу. Макс снова вышел на улицу и перекладывал дрова у двери. Я никак не могла разобрать выражение ее лица. Я гордилась своим умением разбираться в людях — но Нура оставалась для меня такой загадкой, видимой только в размытых, широких формах, как фигура, застывшая за ледяным стеклом.

— Знаешь, он пошел туда ради тебя, — сказала она. — Чтобы ты был не одна.

— Я знаю. — Я чувствовала тяжесть этой ответственности, хотя в моей груди было странно тепло и уютно.

Глаза Нуры метнулись ко мне, тускло мерцая, когда уголки ее глаз сморщились — единственный признак слабой, отстраненной улыбки.

— Я знал, что он так поступит.

Затем, прежде чем я успела еще что-то сказать, она подняла ладонь, устало попрощалась и растворилась в воздухе.

***

Я вернулся в коттедж, прежде чем открыть письмо и прочитать его вслух, расхаживая по гостиной. Макс смотрел на меня с чашкой чая в одной руке, другая болталась в кармане.

Тисана —

Я был счастлив, когда Нура впервые упомянула твое имя. Я слышал, ты пыталась связаться со мной. Приношу тебе свои глубочайшие извинения за свое отсутствие и молчание.

Я скоро вернусь в Ара и не вернусь без всех возможных усилий, чтобы выполнить твои благородные и заслуженные просьбы. У тебя есть моя личная уверенность, наряду с моим глубочайшим уважением.

Всегда знал, что она у тебя есть.

— З.

Когда я закончила, я подняла глаза и поймала раздраженный взгляд Макса. Я перевернула бумагу. Сложила. Развернула ее.

И это все? Несколько предложений с расплывчатым обещанием… чего-то?

— Зерит и его личные заверения. Я уверен,

это не то, на что ты надеялась. — Макс отхлебнул последний глоток чая, бросив сардонический взгляд на письмо в моих руках. — Но, по крайней мере, он дал тебе этот милый, покровительственный кусочек в конце. Я уверен, что все это стоило того, чтобы знать, что ослепительный Верховный Комендант всегда верил в тебя…

Я даже не слышала его горького сарказма. Я чуть не выронила бумагу из рук.

— Верховный Комендант? — пискнула я.

Макс моргнул, глядя на меня.

— Что?

— Зерит — Верховный Комендант?

— Ты не знала?

— Откуда мне было знать?

— Откуда мне знать.

— Знать что?

— Я исправлял твой Аран. — Макс вскинул голову. — Ты действительно не знала?

Я снова посмотрела на письмо, нахмурив брови. Я никогда бы не подумала, что человек, с которым я провела так много времени, может быть самым высокопоставленным членом одной из самых влиятельных организаций в мире.

— Он никогда не говорил.

— Я в шоке. Я думал, он начнет таять, если проживет больше часа, не упомянув об этом.

Я сделала паузу, молчала, перебирая эту новую информацию в своей голове.

С одной стороны: это было хорошо. Просто быть известной по имени Верховному Коменданту должно было быть хорошо. Нет вопросов.

С другой…

Я почувствовала, как что-то горькое и кислое просочилось в мой желудок. Я и раньше отмахивалась от гнева Макса в свою пользу, но теперь, подумать только, что чертов Верховный Комендант подружился со мной в рабстве, а потом бросил меня там…

Я стиснула зубы, позволяя напряжению челюсти отсечь остальную часть этой мысли. И я положила бумагу на стол, аккуратно сложенную.

— Это ничего не меняет, — коротко сказала я. — Мы опаздываем на тренировку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Я сидела в саду, скрестив ноги, и смотрела, как Макс волочит палкой круг по грязи. Затем он акцентировал свой рисунок тремя линиями, проходящими через центр под разными углами.

Я сдержала улыбку предвкушения.

Прошла неделя деликатной, пробной нормальности, и примерно столько же времени понадобилось нам с Максом, чтобы медленно вернуться к своим собственным мыслям. Когда мы добрались туда, мы как будто оба посмотрели на календарь и с удивлением осознали, что до моих тестов осталось всего два месяца. Учитывая все обстоятельства, это было не так уж и много времени. Вот почему я был в восторге от того, что Макс наконец-то решил заняться…

— Стратаграммы, — объявил Макс.

Он уронил палку, протянул руку, и в его ладони появились лепестки разных цветов, словно прикованные к коже магнитной силой.