Дочь врага
Шрифт:
Еще бы Коле этого не знать, ведь он сам этот текст написал, старательно подражая Ивану Ивановичу Храброву. Их учителю русского языка и литературы…
Раньше все писал Иван Иванович. И в каждой листовке были сведения из последних сводок Совинформбюро [4] .
Повесили гитлеровцы Ивана Ивановича! Какой-то гад донес в комендатуру, что учителя видели в лесу. А в лесу известно кто – партизаны! Ну зачем городскому человеку по лесу шляться?
Иван Иванович объяснил, что грибы собирал, и даже полную корзину показал. Однако фашисты не поверили. Летом они разгромили городское подполье, но знали, что накрыть удалось не всех. Начали обыскивать дом Ивана Ивановича и нашли тайник, а в нем – переписанные
4
Совинформбюро – информационное ведомство, образованное в СССР 24 июня 1941 года, через два дня после начала Великой Отечественной войны. Его работа заключалась в составлении сводок для радио, газет и журналов о положении на фронтах, работе тыла, о партизанском движении.
Ох как мучили Ивана Ивановича, как пытали, чтобы он выдал связных, чтобы выдал тех, кто расклеивал листовки! Он ни слова не сказал на допросах. Приволокли его на базарную площадь, к виселице, черного от побоев, под руки приволокли – сам идти уже не мог. Ребята видели казнь своего учителя и поклялись отомстить за него. Но лучшей местью было бы постоянно вредить фашистам и продолжать сообщать людям о победах Красной Армии.
Только где взять сводки Совинформбюро, в которых сообщается об этих победах?!
– Не переживай! – вдруг заявляет Нинка, задирая нос. – Мне Иван Иванович рассказал, куда придет партизанский связной, если что-нибудь случится.
– Правда?! – недоверчиво спрашивает Коля. – Возьмешь меня с собой на эту встречу? Так хочется на настоящего партизана посмотреть!
– Нет, – еще выше задирает нос Нинка. – Я с собой Марека возьму. Ты сам говорил, что я ему нравлюсь. А ты подождешь, пока война кончится, тогда и посмотришь на партизан!
Коля насупился. Ну и Нинка-атаманша! Ну и вредина! На все готова, только бы по ее вышло!
Но не выйдет. Зря Нинка старается.
– Пошли на улицу 7 ноября. Зря время теряем, – только и сказал он.
На столе в Юлиной комнате стоял патефон, а на его крышке лежала пластинка фирмы «Odeon». Раньше пластинок было много, но Юля их все отнесла зимой на базар. Конечно, жителям Краева и окрестных деревень эти пластинки были и даром не нужны! Зато гитлеровские солдаты, наводнившие город, их просто расхватывали: ведь это были пластинки с романсами на немецком языке! За них Юле давали хлеб, колбасу, свечи в круглых металлических баночках, консервы, сахар, шоколад, спички и даже эрзац-мед в картонных коробочках. Теперь осталась только одна пластинка, но ее Юля ни за что не стала бы ни менять, ни продавать, даже если умирала бы с голоду.
Наклейка наполовину оторвалась, однако название мелодии еще можно прочитать: «Franz Schubert «St"andchen» [5] . Эта пластинка – мамина любимая! – была у них в доме все четырнадцать с половиной лет, которые прожила на свете Юля Симонова. И Юлина мама, Ирина Николаевна, переезжая из Харькова в Краев, взяла ее с собой.
Это была самая красивая музыка, которую Юля слышала в жизни! И ее мама так же считала, не зря же она ставила пластинку почти каждый день. Звучный мужской голос, с трудом пробиваясь сквозь хрип и скрип затупившейся патефонной иглы, которая застревала на заезженных дорожках, заводил волшебные слова:
5
Франц
А потом пластинку заиграли до того, что уже почти ничего нельзя было разобрать. С тех пор мама часто просила Юлю, которая училась в музыкальной школе, сесть за пианино, сыграть этот старый романс и спеть. Юля играла его и теперь – играла и пела. И тогда ей казалось, что войны нет, что мама жива и вот-вот вернется с работы.
6
Мои песни всю ночь зовут тебя; в тихую рощу, дорогая, приди ко мне! (нем.).
Но мама больше не вернется…
Иногда удавалось отогнать от себя страшную правду, иногда – нет.
Вот как сегодня! Не давали уснуть воспоминания о том, как они в прошлом году переехали в маленький город Краев из большого города Харькова и как после этого вся их жизнь сломалась.
Юля и ее мама поселились на улице 7 ноября, где стоял самый высокий в Краеве дом – пятиэтажный. В городке-то почти все дома деревянные, но даже каменные не выше двух этажей. А этот казался высоченным! Его почтительно называли «пятиэтажкой», и всем было понятно, о каком доме идет речь.
Когда-то здесь получил квартиру хирург Николай Петрович Извицкий, дедушка Юли Симоновой. На двери до сих пор висит потускневшая медная табличка с надписью: «Извицкий Н. П.». Потом он умер и бабушка осталась одна. У нее было больное сердце, и Ирина Николаевна, Юлина мама, решила переехать из Харькова, чтобы ухаживать за матерью. Муж Ирины Николаевны, отчим Юли, погиб в 39-м, на войне с финнами [7] . Ирина Николаевна с радостью покинула город, с которым для нее было связано много радостных, а еще больше – печальных событий.
7
Вооружённый конфликт между СССР и Финляндией длился с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г.
Юля не хотела уезжать из Харькова, где она училась в школе, где у нее оставалось множество друзей, но мама уверяла, что на новом месте она живо заведет новых. Наверное, так оно и случилось бы, да вот беда: переехали Ирина Николаевна и Юля в Краев в начале лета 1941 года, а 22 июня началась война.
Вскоре городок начали бомбить. Больная бабушка умерла от разрыва сердца при первом же налете фашистской авиации. А при следующем налете в знаменитую «пятиэтажку» попала бомба. Она не разорвалась, но пробила дом насквозь, разрушила почти все квартиры, лестницу подъезда, и вонзилась в землю, прорыв в ней глубокую воронку. Соседи Ирины Николаевны и Юли были сброшены ударной волной в эту воронку и погибли, заваленные обломками дома.
Жильцов в «пятиэтажке» к тому времени оставалось мало. Кто эвакуировался, когда война только началась, кто в ту ночь укрылся в бомбоубежище, как Ирина Николаевна и Юля. К счастью, они не спрятались в подвале своего дома, не то погибли бы вместе с соседями другими. Но теперь «пятиэтажка» готова была в любой момент рухнуть, да и бомба вполне могла разорваться. Немногочисленные выжившие соседи, у которых были родственники в городе, перебрались к ним. А Ирине Николаевне и Юле идти некуда. И в Харьков не вернешься – на маленький Краев налетов больше не было, а вот Харьков с его авиазаводом и другими большими предприятиями бомбили очень часто. Вдобавок железная дорога уже перерезана, вот-вот в Краев войдут немцы. Словом, маме с дочкой ничего не оставалось, как жить в полуразрушенном доме.