Дочь врага
Шрифт:
Их квартира на четвертом этаже почти не пострадала. Стекла в окнах вылетели, конечно, однако Ирина Николаевна одну раму забила фанерой, а другую застеклила осколками, склеенными бумажными лентами, и завесила окно тяжелой маскировочной шторой для затемнения.
Очень странно, однако из трубы на кухне по-прежнему шла вода! Но отопления, конечно, уже не было. Надвигалась зима, и Ирина Николаевна где-то раздобыла «буржуйку» – печурку, сделанную из железной бочки. Называлась печка так потому, что пожирала много угля и дров, но мгновенно остывала, стоило перестать
Ирина Николаевна и Юля вскоре научились очень ловко пробираться по обломкам лестничных пролетов. Они даже протянули вдоль стен «перила», сделанные из сплетенных втрое веревок. За эти перила можно было удержаться, если сорвешься с какого-то опасного места.
Вскоре после бомбежки нашлись какие-то лихие люди, которые решили пошарить в брошенных без пригляду квартирах и разжиться оставшимися там вещами. Однако первые же грабители сорвались вместе с лестничным пролетом в глубокую яму и разбились насмерть, заваленные обломками лестницы. Больше желающих сунуться в этот опасный дом не было, а Ирина Николаевна и Юля никому не собирались открывать тайного пути, которым можно было подняться на их четвертый этаж.
И вот фашисты приблизились к Краеву. Вот ворвались в него! Бои шли уже в городе, на улицах. Долго стреляли и рядом с «пятиэтажкой».
Когда вражеские танки прогрохотали мимо и стрельба затихла, Ирина Николаевна и Юля решились выглянуть из подъезда. На улицу они выйти побоялись – спустились по черной лестнице во двор.
Два окровавленных красноармейца лежали на земле. Ирина Николаевна нагнулась к ним, но тотчас безнадежно покачала головой:
– Убиты.
Закрыла красноармейцам глаза, осторожно взяла их винтовки, осмотрела:
– Ни одного патрона не осталось.
И тут Ирина Николаевна увидела связку гранат, которая лежала под одним из мертвых тел. Она огляделась: нет ли поблизости чужих глаз? – и осторожно вытащила гранаты.
Они были продолговатые, в металлических корпусах, с длинными деревянными ручками. Юля смотрела на них с ужасом! Ирина Николаевна отнесла эти опасные штуки в разрушенный подъезд и спрятала там под обвалившейся балкой. Туда же утащила винтовки.
– Мама, а вдруг гранаты взорвутся? – дрожащим голосом спросила Юля. – Тогда наш дом рухнет!
– Знаешь, как говорят военные? Бомба два раза в одну воронку не падает, – слабо улыбнулась Ирина Николаевна. – И вообще, с нами уже столько плохого случилось, что для новых бед места нет!
Она ошибалась…
Юля резко села на диване, вытирая слезы. Нет, не заснуть. Когда с ней случалось такое – а это бывало частенько, – она осторожно спускалась по разрушенным лестницам, где знала уже каждое опасное и каждое надежное место наизусть, и выходила на улицу. Конечно, зрелище наполовину обломанных, наполовину спиленных стволов, которые остались от прежних роскошных тополей, горы щебенки и камня, наваленные вдоль стен, тоскливый посвист ветра в развалинах не радовали,
Вот что успокаивало Юлю, когда у нее не было сил заснуть, не было сил переносить свое одиночество. Красота, мир и тишина!
Она только встала у подъезда, только вдохнула прохладный и свежий ночной воздух, только залюбовалась луной, как вдруг до нее донесся тяжелый топот сапог и крик:
– Хальт! Стой! А ну, стой, мать вашу!
Юля отшатнулась, прижалась к стене.
В ту же минуту из-за угла выскочили высокий паренек в мешковатой куртке и девочка в ватнике. У него в руках было ведерко, у нее за спиной – вещмешок.
– Нинка, беги! – приказал парень. – Уноси листовки!
– А ты? – испуганно воскликнула девочка. – А ты, Коля?
– Беги, сказано! – огрызнулся тот.
Девочка, всхлипнув, побежала в одну сторону, а парень, швырнув ведерко в развалины, кинулся в другую.
Юля стояла не дыша.
Кто они, эти двое? Коля и Нинка – кто они?
Да кто еще, как не подпольщики! Коля же велел Нинке: «Листовки береги!» Юля не раз видела, как полицейские, бранясь на чем свет стоит, старательно соскребают со стен какие-то бумажки. Люди шептались, что это листовки, расклеенные подпольщиками и партизанами.
Ах, как бы хотела Юля познакомиться с ними! Как бы хотела уйти в партизанский отряд, чтобы отомстить фашистам, которые ворвались в ее любимую страну, где жилось так хорошо, так спокойно, так радостно! И чтобы отомстить за маму! Но где их искать, этих партизан, Юля не знала. Не пойдешь же просто так в лес, не закричишь же: «Ау, партизаны!»
Но какая же она все-таки дура! Вот только что перед ней оказались два подпольщика, а она стояла столбом и молчала. Надо было предложить им спрятаться у нее!
И стоило ей так подумать, как из-за угла выскочил тот парнишка в куртке, Коля! Огляделся всполошенно, пробормотал:
– Оторвался? Кажется, оторвался! А Нинка?
Но вслед ему неслись голоса полицаев:
– Девку я не догнал, а пацан вон туды побёг!
– Щас найдем!
Коля рванулся было бежать, но тут Юля выскочила из свого укрытия, бросилась к нему, схватила за руку, потащила к подъезду:
– Иди сюда. Быстро!
– Ты кто? – ошеломленно пробормотал Коля. – Откуда взялась?
– Потом поговорим, – выпалила Юля. – Иди за мной. Только осторожнее! Ступай туда же, куда я, иначе сорвешься и погибнешь.
Ребята метнулись в развалины и начали подниматься по остаткам лестницы. Юля иногда подсвечивала себе фонариком-жучком, который всегда носила с собой. Удобная вещь этот фонарик! Нажимаешь на пружинную рукоятку – и он светит. Лампочка не перегорает, батарейка не садится. Правда, фонарик при нажатии постоянно жужжит, потому и называется жучком. Этот фонарик Юле еще в Харькове отчим подарил, дядя Федя. Перед тем, как отправился на войну, с которой не вернулся…