Дочери Лалады. Повести о прошлом, настоящем и будущем
Шрифт:
– Здесь дочери Лалады издревле находят своё упокоение, – вполголоса поведала Лесияра. – Наступает пора – и каждая из нас сливается с деревом. Это не смерть, это просто покой. Дух этих сосен жив и пребывает в сладостном единении с матерью Лаладой.
Златоцвета грустно нахохлилась, поражённая мыслью...
– Значит, и ты станешь деревом, государыня?
– Да, когда придёт моё время, – ответила та спокойно и безмятежно. – Но это случится ещё не скоро, моя яблонька. Не думай об этом.
Она несла девушку по тропинкам между спящими соснами. Златоцвета
– Близость вод Тиши делает это место столь тёплым и плодородным, – рассказывала княгиня своей притихшей невесте. – Под земной твердью здесь находится целое озеро, наполненное светоносной целительной водой, а на поверхность выходит множество горячих родников. Восточный Ключ – самый сильный из них, к нему-то мы и идём, чтобы искупать тебя.
Воды этого источника низвергались с высокого уступа серебристой занавесью и устремлялись мерцающим потоком по каменному руслу. Точно седые пряди, падали они с крупных камней, закручивались бурунчиками, извивались и играли, а по берегам колыхались высокие голубые цветы. Вдруг серебряная гладь водопада раздвинулась, точно занавески, открыв вход в пещеру, и навстречу Лесияре и изумлённой Златоцвете вышла высокая длинноволосая дева с точёным и прекрасным, но несколько суровым лицом. Её иссиня-чёрные пряди кончиками спускались ниже колен, одевая её ивово-гибкий стан шёлковым плащом. На деве была длинная белая рубашка, схваченная тонким алым пояском с кисточками на концах. Изящно ступая («По воздуху над камнями?» – подумалось Златоцвете), величественная хранительница Восточного Ключа подошла к посетительницам и устремила взгляд пронзительно-синих, прохладных глаз на девушку. Она ни о чём не спросила, просто показала рукой в сторону пещеры, приглашая следовать за нею.
– Здравствуй, досточтимая Вукмира, – молвила Лесияра, когда они очутились внутри.
– И тебе здравия, мудрости и процветания, государыня, – отозвалась черноволосая дева. – Вижу я, зачем вы пришли. Недуг твоей избранницы исцелить можно, потребуется только время, терпение и настойчивость. И, конечно, любовь, – добавила она с чуть приметным намёком на улыбку в уголках маленького изящного рта. – Всё уже готово для омовения.
Из стены пещеры струился ещё один родник, наполняя собой углубление в каменном полу наподобие купели. Вукмира вошла в воду по пояс, не снимая рубашки, и пригласила посетительниц последовать её примеру.
– Раздеваться не обязательно, – сказала она. – Одёжу всё равно придётся сменить.
Лесияра, держа Златоцвету на руках, также спустилась в купель. Девушка поёжилась до мурашек и гусиной кожи: её обняли тёплые, почти горячие струи. Княгиня поддерживала её с одной стороны, а Вукмира – с другой; вдвоём они погрузили Златоцвету в воду по грудь. Хранительница источника омывала ей лицо, мокрой ладонью проводила по волосам.
– Вот так... Пусть светоносная вода Тиши смоет все хвори, все беды, наполнит тело силой
Златоцвета размякла, разомлела в купели, поддерживаемая надёжными руками суженой. От расслабляющего тепла клонило в сон, тело словно на пуховой перине колыхалось и само весило не больше пёрышка.
– Свадьба осенью? – спросила Вукмира.
– Да, скорее всего, так, – кивнула княгиня.
– Венчаться светом Лалады придёте ко мне, – сказала жрица. – Думаю, к этому времени невеста будет уже здорова. А теперь, моя голубушка, задержи дыхание, – добавила она, обращаясь к Златоцвете. – Сейчас нырять будем.
Трижды вода смыкалась над макушкой девушки, и трижды её поднимали над поверхностью, чтоб дать глоток воздуха. Потом Вукмира вышла из купели, и Лесияра вынесла Златоцвету следом. А ту вдруг начала бить неукротимая дрожь, точно она из тёплого и ласкового лета попала в лютую зиму. Зубы выбивали дробь, неистово стуча друг о друга.
– Это недуг твой испугался света Лалады, – с улыбкой молвила Вукмира. – Не желает он покидать твоё тело, цепляется за тебя, но, хочет он того или нет, придётся ему уйти. Главное – ты сама за него не цепляйся. Свыклась ты с ним, стал он частью тебя – твоих мыслей, души и тела. Обретая телесное здравие, ты должна научиться и мыслить по-иному – тоже как здоровый человек.
Трясущуюся Златоцвету освободили от мокрой одежды и облачили в сухую рубашку с белогорской вышивкой, Лесияра тоже переоделась в заранее приготовленную одёжу. Старые вещи надлежало оставить здесь.
– Это тоже часть очищения, – объяснила дева Лалады. – Носи эту рубашку, голубушка, покуда не выздоровеешь. Сшита и украшена она здесь, в Тихой Роще, служительницами Лалады, и вплетена в её вышивку исцеляющая волшба. А вот тебе вторая такая же – на смену. Так и будешь их менять, ничего иного не надевая: в них заключена сила Белых гор и свет Лалады.
Дрожь понемногу затихала. Вукмира нарвала на берегу источника синих цветов и вернулась с ними в пещеру, где Златоцвета приходила в себя на коленях у Лесияры.
– Это колоколец тихорощенский, – сказала жрица, разрывая соцветия пальцами и бросая в котелок с кипятком. – Целебный цветок – впрочем, как и всё, что произрастает на этой благословенной земле. Сейчас настой выпьешь – и совсем трясучка пройдёт.
Дав цветам настояться, она процедила душистое питьё и налила в деревянную расписную чашу, добавила в него ложку мёда и размешала.
– Выпей, девица. Дам тебе сбор тихорощенских трав и с собою, будешь отвар делать и принимать по чашке каждый день.
Первый же глоток окутал Златоцвету дивным цветочным духом, сладковато-медовым, летним и солнечным. Цвет у настоя получился розоватый. Девушка с удовольствием выпила всё до последней капли, и как только чаша опустела, дрожь полностью прекратилась.
– Нужно будет прийти и искупаться ещё несколько раз, – предупредила Вукмира. – Недуг сильный, с одного раза не пройдёт, но коли проявить терпение и упорство, ему не устоять против силы Лалады.